Издательство BAbookЕвгений Фельдман. Мечтатели против космонавтов
Дорогие читатели!
По вашим просьбам мы возобновляем публикацию книги Евгения Фельдмана «Мечтатели против космонавтов» в рубрике Книга с продолжением. Книга будет публиковаться долго, больше месяца. Напомним, что эту рубрику мы специально сделали для российских читателей, которые лишены возможности покупать хорошие книжки хороших авторов. Приходите каждый день, читайте небольшими порциями совершенно бесплатно. А у кого есть возможность купить книгу полностью – вам повезло больше, потому что вы можете купить эту книгу и в аудиоверсии, и в бумажном виде и даже с автографом автора!
Читайте, оставляйте восторженные комментарии!
Редакция Книжного клуба Бабук
Глава 19. Дебальцевский котел
Москва — Дебальцево — Артемовск,
декабрь 2014 — февраль 2015
Я поднял с земли снайперскую винтовку. Пять шагов вперед, и справа показался узкий проход. Лавируя между поднятым шлагбаумом и белым пикапом, я ринулся туда — и через десять шагов был уже в переулке у здания склада. Проскочив его поперек, я прижался к кирпичам и выглянул за угол — там никого не было. Все шло по плану. Я помчался наверх по гулкой металлической лестнице и через два пролета уперся в дверь. Открыл и сразу приник к земле, прицеливаясь по диагонали. В проходе, куда я метил, один за другим стали появляться террористы. Выстрел. Хедшот. Выстрел. Хедшот.
Между командировками на войну я ночами напролет играл в Counter-Strike, будто управление нарисованным оружием возвращало мне контроль. Я заучивал характеристики автоматов и карты в «Контре», запоминая удачные места для засады, — а еще постоянно читал бессмысленные статьи про разные виды реального вооружения и состояние армий мира. Насколько силен флот Тайваня? Какие снаряды может использовать система залпового огня «Ураган»? Что повлияло на исход Ирано-иракской войны?
Увиденное на Донбассе все сильнее заполняло мою жизнь. Я заказывал в кафе солянку и явственно чувствовал запах тел в донецком морге. Шел за продуктами в гигантский магазин у дома и замирал у входа с тележкой, остолбенев от яркого света и снующих вокруг людей. На презентациях книги меня спрашивали о пережитом, а я отвечал инструкцией, как будто моим слушателям предстояло вот-вот ехать на войну.
Иногда прямо посреди города я проваливался в другую реальность. Однажды в пробке под Новым Арбатом я вдруг почувствовал себя внутри папиных рассказов о путче. Я будто и сам теперь видел в темном туннеле ослепшую из-за накинутого брезента бронемашину, мечущуюся между толпой и баррикадой, слышал звуки разбивающихся коктейлей Молотова и град камней, выстрелы и крики.
Несколько раз у меня случались панические атаки. Временами я пугался, краем глаза замечая засохшие на асфальте капли, похожие на следы от минометных снарядов. Пару раз мне становилось плохо в самолетах. При громких внезапных звуках вроде хлопков автомобильного глушителя я садился на корточки — а потом совсем этого не помнил.
Мы с Наташей решили снова встречать Новый год в Киеве: в Украине, заботясь о воевавших на Донбассе, запретили взрывать фейерверки.
Поездка в Киев стала возможна из-за неожиданного везения. В декабре в Москве судили Алексея Навального, и все шло к вынесению приговора под Новый год — чтобы размякшие горожане не стали протестовать, — но оглашение назначили на 15 января.
Новый процесс стал моей темой совершенно внезапно: после очередной командировки я зашел поснимать подвернувшееся заседание и обнаружил, что никого из «Новой газеты» в суде нет. Приближались прения, и мне пришлось быстро разбираться в очередном абсурдном обвинении.
Уголовное дело завели в декабре 2012 года — через день после того, как Алексей анонсировал большую протестную акцию на Лубянке. Вторым подсудимым был его младший брат Олег. После нескольких заседаний я решил договориться с ним об интервью, чтобы вникнуть в обстоятельства дела. Несмотря на мрачный контекст, во время съемки я никак не мог заставить его не улыбаться. Мы сразу перешли на «ты».
Олег был специалистом по логистике и в конце нулевых попал на работу в «Почту России». Он с горящими глазами рассказывал мне про гигантские сортировочные центры, до потолка забитые посылками, и туннели для бандеролей, проложенные в Москве под площадью трех вокзалов. Когда Алексей стал лидером оппозиции, Олега вынудили уволиться.
Знание системы помогло ему организовать небольшой транспортный бизнес: он находил перевозчиков, которые доставляли грузы из Москвы, и предлагал им по очень низкой цене взять груз в обратном направлении — иначе машины вообще шли бы пустыми. После этого Олег находил тех, кому нужно было отправить груз в Москву, — он мог предложить им куда более выгодные условия, чем «Почта России». Одним из его клиентов стала французская косметическая компания «Ив Роше», и Олег Навальный заработал на этом посредничестве 19 миллионов рублей.
В 2012 году директор российского «Ив Роше» написал жалобу на хищение — якобы Олег обманом убедил французов сотрудничать, не имея при этом собственных грузовиков, а значит, нанес им ущерб. (В деле нашлась даже внутренняя записка сотрудников «Ив Роше» о том, что никакого ущерба не было.) Алексей не имел отношения к бизнесу своего брата — Олег лишь воспользовался юридическим лицом, котором они открыли вместе. Теперь следователи назвали всю схему мошеннической, а Алексея — ее тайным руководителем. В обвинении была даже такая фраза: «С преступными целями платили налоги, чтобы легализовать доход».
Братья ехидничали над процессом как могли. Когда судья спросила Олега, как он может охарактеризовать Алексея, тот ответил: «Отлично, скоро выведет вас на чистую воду». Старший брат не отставал — все свое последнее слово он говорил о следователях, прокурорах и судьях, называя их «людьми, смотрящими в стол». Он повторял, что Россия построена на лжи, а тихие исполнители подлых решений — это поле битвы между властью и оппозицией. Алексей читал речь и смотрел на прокурора, пытаясь привлечь его внимание:
— Смысл имеют в нашей жизни только те моменты, когда мы делаем что-то правильное. Когда нам не нужно смотреть в стол, а мы можем просто посмотреть друг другу в глаза, просто поднять эти глаза. А все остальное смысла не имеет.
Прокурор попросил посадить Алексея на десять лет, а Олега — на восемь. Будто издеваясь, гугл подверстал к моему репортажу на сайте «Новой» рекламные баннеры «Ив Роше».
В Москве активисты готовились к протестной акции в день приговора: всех звали на Манежную площадь, у самого Кремля. Неожиданное назначение заседания на январь давало надежду собрать действительно много людей. Согласовать такую акцию было невозможно из-за нового ужесточения законов о митингах, а призывать на несогласованные протесты теперь запретили, и власти по полной включили интернет-цензуру. Сайты с анонсами блокировали пачками (даже тот, где в бесконечном закольцованном видео группа «Комбинация» повторяла: «Где же ты, где же, встреча на Манежной»), а фейсбук под давлением закрыл страницу с анонсом протеста.
Я улетел в Киев, надеясь отключиться на время, чтобы вернуться к приговору. Мы сняли милую квартиру, смотрящую окнами на пустой постамент памятника Ленину. Город был как-то особенно спокоен в предновогодней суете: на площадях открылись рождественские базары, бумажные голуби мира висели на деревьях вместо гирлянд, я впервые в жизни сам купил елку, а потом нашел в книжной лавке огромный фотоальбом про Иран до свержения шаха и показал Наташе «Доктора Стрейнджлава». БЭЭЭЭЭМ!
Пять минут назад всех нас (адвокатов, меня и Олега) уведомили, что оглашение приговора состоится завтра, 30 декабря, в 9 часов утра
Сторонники братьев писали, что власть испугалась митинга на Манежке, а я сразу подумал, что беспрецедентный перенос оглашения на более раннюю дату был изначальным планом властей. Впрочем, времени на грусть или споры не оставалось: надо было оформлять аккредитацию, искать билет на самолет и мчаться в аэропорт.
Люди начали собираться у суда задолго до заседания, несмотря на холод. Олег Навальный, чтобы не замерзнуть, приехал в балаклаве — из-за подозрительного вида он оказался в автозаке еще до оглашения приговора. Его быстро отпустили, и в коридоре у зала суда они с Алексеем старательно бодрились, саркастично предсказывая оправдательный приговор. У обоих были с собой огромные баулы с вещами, необходимыми в первые дни в изоляторе.
Секретарь позвала всех в зал. Алексей и Олег с женами, родителями и адвокатами встали у железной клетки, бóльшая часть фотографов — у стены напротив. Я решил, что не хочу толкаться с коллегами, и встал сбоку от Алексея. Вышла судья, безликая молодая женщина, а перед ней вытянул руки по швам бочонкообразный усатый пристав. Яркие лампы телевизионщиков светили на Алексея, и на стене за решеткой появилась метровая тень его профиля. Братья, так подчеркнуто равнодушно державшиеся раньше, будто немного сжались, стоя с одинаково сложенными на груди руками.
Судья начала с Олега — объявила его виновным, торопливо перечислила статьи и огласила приговор: «…путем частичного сложения окончательно назначить наказание сроком три года шесть месяцев с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима». Ожидание будто давило на Олега сильнее, чем тюрьма, и он заметно расслабился. Судья читала дальше, объявила виновным и Алексея, перечислила номера статьей, а потом сказала страшное: «…наказание считать условным».
Я не верил своим ушам: они решили посадить Олега и оставить Алексея на свободе. Этот сценарий толком не обсуждали заранее, потому что юридически он был почти невозможен.
Алексей недовольно постучал по столу, повернулся к брату и уже набрал воздуха в грудь, чтобы высказать судье что-то резкое, но к нему подскочила Юлия и строго схватила за руку, жестом велев молчать. Политик все же не сдержался: «Вы его за что сажаете-то? Что за свинство, я не понимаю?!» Юлия снова схватила Алексея за руку. В зал вошел конвой, фотографы стали наседать со всех сторон. Я стоял прямо перед Олегом и снимал, как с ним по очереди прощаются брат, жена и родители. Он улыбался.
Полицейские открыли клетку, но вместо Олега туда зашел Алексей — кажется, это был даже не жест, а просто растерянность. Когда младший брат все же оказался за решеткой один, он сразу начал корчить гримасы фотографам из-за оцепления. Алексей, сгорбленный, со слезами в глазах, долго стоял у клетки, держась за металлические прутья и уставившись внутрь пустым взглядом.
Вечерняя акция на Манежке собрала лишь несколько тысяч человек. Несмотря на домашний арест, браслет слежения на ноге и теоретическую угрозу отмены условного срока, туда приехал и Алексей. Я успел вычислить место его появления по фотографиям в твиттере и снял его посреди толпы сторонников. Он шел с тем же пустым взглядом.
Ужасный год закончился душераздирающе, но Олег Навальный не изменял себе. Уже после праздников я получил от него письмо из «Бутырки»:
«Народу было мало, но так ведь и я — не Алексей =) Да и забот было много у всех: мандарины, оливье, новый год. Сижу, умираю от скуки».
За три с половиной года в колонии Олег выучил испанский язык, написал рассказы про космодесантника Чубакку и научился рисовать.
Продолжение следует.
«Мечтатели против космонавтов»
электронная книга
аудиокнига
бумажная книга
бумажная книга с автографом автора
