Издательство BAbookЕвгений Фельдман. Мечтатели против космонавтов
Дорогие читатели!
Сегодня в рубрике "Книга с продолжением" мы начинаем публиковать книгу Евгения Фельдмана «Мечтатели против космонавтов». Книга будет публиковаться долго, больше месяца. Напомним, что эту рубрику мы специально сделали для российских читателей, которые лишены возможности покупать хорошие книжки хороших авторов. Приходите каждый день, читайте небольшими порциями совершенно бесплатно. А у кого есть возможность купить книгу полностью – вам повезло больше, потому что вы можете купить эту книгу и в аудио версии, и в бумажном виде и даже с автографом автора!
Читайте, оставляйте восторженные комментарии!
Редакция Книжного клуба Бабук
«Взбодрись. Не хочешь учиться — напиши такую же классную библиографическую книгу, как американцы делают, с миллионом ссылок и дотошностью 86-го левела. Будет мне что почитать!»
Письмо Алексея Навального я получил в ноябре 2022 года. Его только что выпустили из бетонного мешка ШИЗО — и через несколько дней засунули туда снова. А я, наконец разобрав отсканированные строки, засмеялся: к тому моменту я уже почти два года писал книгу.
Идея пришла ко мне мрачным московским декабрем 2020-го: Навальный лечился в Германии после отравления, силовики грозились арестовать его по возвращении в Россию, парламент спешно расширял законы об «иностранных агентах», белорусские власти расправлялись с участниками провалившейся революции. Я чувствовал, что период истории, который я документировал, заканчивается — и что возможность заниматься журналистикой в России ускользает от меня навсегда. Когда Алексей вернулся, а протесты его сторонников жестоко подавили, этот текст начал рождаться будто сам собой.
Я бесконечно любил свою работу, каждую ее секунду. Щелчки затвора моей камеры означали, что рядом происходит что-то важное — и я успел сжать это в прямоугольник неповторимого кадра. Я карабкался повыше, чтобы найти паттерны в хаосе движения московских протестующих и полицейских; высовывал объектив в окно машины, летящей по шоссе под обстрелом; тайком снимал минное поле; фотографировал горящие улицы в Киеве и бескрайние толпы в Минске — а потом бежал в кафе, или магазин, или метро, чтобы незаметно устроиться между беззаботными горожанами и поскорее отправить кадры, которые увидят десятки тысяч человек.
В городах по всему миру я стремился снимать людей, которые мечтали о лучшем будущем. Почти везде их окружали ощетинившиеся дубинками полицейские-космонавты. За силовиками маячили следователи, прокуроры, судьи и чиновники, а руководили всем жестокие правители, цепляющиеся за власть. В трех странах, о которых я пишу, люди на улицах сопротивлялись в конечном итоге одному и тому же человеку — Владимиру Путину. Иногда мечтатели побеждали — как в Киеве; иногда были невероятно к этому близки — как в Минске; но чаще всего я снимал в России, и отвага несогласных неизменно оборачивалась трагедией.
Я старался снимать эти столкновения по-честному, не приукрашивая, и всякий раз мчался туда, где они происходили. Парадоксальным образом мои главные достижения связаны с наиболее страшными моментами этой борьбы. Жестоко разогнанный митинг, клетка с невиновными подсудимыми, гибель женщины от шального осколка, издевательства над пленными солдатами — самые сильные снимки рождались именно из трагедий. Одиннадцать лет такой работы сделали меня более плохим человеком. Я радовался смертям тех, кто угрожал мне расстрелом, и с нетерпением жду еще нескольких смертей. Чувствуя, как внутри меня растет ненависть, я пытался ее обесценить: ну да, сейчас я вижу чудовищную несправедливость, но если она меня настолько возмущает, то выходит, что вчерашняя несправедливость была не так и страшна? А значит, завтра будет казаться нормой сегодняшняя.
Такая цепочка рассуждений шаг за шагом позволяла мне не поддаваться отчаянию и снимать дальше — и со временем мои кадры превратились в исторические документы. Вот на фотографии 2011 года сотня тысяч москвичей на площади в последний раз всерьез верит, что конец путинского режима осязаем. Вот на другом снимке солнечным крымским утром начинается кровавая бесконечная война, пусть никто в кадре и не знает об этом. Вот Алексей Навальный с соратниками идет слушать отказ в регистрации на выборах; надежды больше не будет, и все люди на снимке окажутся в тюрьме или в эмиграции. Я собрал коллаж на обложке из своих фотографий, документов, артефактов — все вместе они отражают целую эпоху.
Эта эпоха закончилась 24 февраля 2022 года, когда Владимир Путин объявил о начале вторжения в Украину.
Я всегда воспринимал власть журналиста над аудиторией как огромную ответственность. Годами я заваливал себя вопросами, вылавливая искажения в собственном восприятии. Что, почему и как я снимаю? Для кого? Что такое нейтральность? Где ее границы? Мои ответы на эти вопросы менялись с каждым годом, а вслед за ними менялось и то, как я выбирал темы и фокус: из репортера, который следует за сиюминутными новостями, я превратился в документалиста, который фиксирует и осмысляет фундаментальные изменения. Честный рассказ о том, что я снимал, невозможен без описания эволюции моих взглядов.
Чтобы не перепридумывать свою логику задним числом, я постоянно обращался к старым перепискам, видеозаписям, фотографиям из архива. Впрочем, даже на ничтожной десятилетней дистанции интернет-след часто оказывался полустертым, поэтому я постоянно сверял свои воспоминания с рассказами моей жены, журналистки Наташи Зотовой, взял несколько интервью у Леонида Волкова, задавал кучу странных вопросов Алексею Навальному, Сергею Смирнову и еще десяткам людей, которые были рядом все эти годы.
Везде, где это возможно, я исходил из информации, доступной на момент действия, используя архив «Медузы» и новости десятка других медиа, чтобы погружаться во время, о котором рассказываю. Иногда эти источники противоречили моим воспоминаниям или друг другу, и в каждом таком случае я старался восстановить события максимально аккуратно. Уверен, что где-то я ошибся.
Некоторые города в Украине переименовали после начала войны на Донбассе — я употребляю названия, актуальные на момент моих командировок. Мир вокруг меня сильно изменился за годы, о которых я пишу, — как и я сам. Начиная работать журналистом, я учился совмещать сочувствие с неучастием. Годами я соблюдал строгую нейтральность — только чтобы через несколько лет разделить со своими героями риски и оказаться в вынужденной эмиграции.
Первую главу я написал в Москве в феврале 2021 года. Послесловие — в апреле 2024-го в Риге. За это время я начал работать в «Медузе», пережил с ней иноагентство, был вынужден эмигрировать из-за угрозы уголовного дела, начал освещать вторжение в Украину и оказался сотрудником «нежелательной организации» по версии российского государства. Все это не могло не повлиять на текст — например, я убрал из него привычные нам военные метафоры, все эти «взорвался криками» и «выстрелил взглядом».
Путин и его космонавты победили. Они посадили тысячи несогласных в Беларуси и России. Они оккупировали украинские города и устроили там резню. Они убили Алексея Навального в колонии за полярным кругом.
Я так мечтал, что он когда-нибудь прочитает эту книгу. Я представлял себе посылку, которая ползет к нему через границы и проходит равнодушного цензора, а потом воображал его письмо с отзывом. Я прикидывал, какие куски он будет ругать за безнадегу или излишнюю беспристрастность, а какие хвалить. Алексей всегда ценил труд и приумножал вокруг себя любовь, а в эту книгу вложено бесконечно много и того, и другого. Я знаю, что он бы это заметил.
В конце концов, эта книга — свидетельство о той России, в которой мечтатели еще не проиграли космонавтам. Мы выходили на митинги, искали правду, писали манифесты, зачитывали последние слова, объявляли голодовки, не сотрудничали с государством, увольнялись в знак протеста, пытались достучаться до окружающих или просто созидать. Пусть это ни к чему не привело, пусть теперь мы раскиданы по миру и лишены любимых профессий, пусть мы живем с чувством вины. Мы — были.
Презентация книги Евгения Фельдмана в Берлине, 17 ноября
«Мечтатели против космонавтов»
электронная книга
аудиокнига
бумажная книга
бумажная книга с автографом автора
