Издательство BAbookЕвгений Фельдман. Мечтатели против космонавтов
Дорогие читатели!
По вашим просьбам мы возобновляем публикацию книги Евгения Фельдмана «Мечтатели против космонавтов» в рубрике Книга с продолжением. Книга будет публиковаться долго, больше месяца. Напомним, что эту рубрику мы специально сделали для российских читателей, которые лишены возможности покупать хорошие книжки хороших авторов. Приходите каждый день, читайте небольшими порциями совершенно бесплатно. А у кого есть возможность купить книгу полностью – вам повезло больше, потому что вы можете купить эту книгу и в аудиоверсии, и в бумажном виде и даже с автографом автора!
Читайте, оставляйте восторженные комментарии!
Редакция Книжного клуба Бабук
Глава 18. Звуки выстрелов в Зоне Завтрака
Донецк — Иловайск — Киев,
октябрь — декабрь 2014
В 2014 году я остро ощутил удушье, напоминающее про рассказы родителей о советском застое. Власти придумывали все новые основания для цензуры и уголовных дел, независимых источников информации становилось все меньше, пропагандисты вели себя все наглей, а оголтелые лоялисты с каждым днем набирали силу.
Это же чувствовали и многие другие журналисты — и той осенью запустились сразу два больших медиа.
Первой стала «Медиазона», проект, рассказывающий о России через истории о полиции, судах и тюрьмах. Ее на гранты и премии основали Надя Толоконникова и Маша Алехина из Pussy Riot. Главным редактором стал Сергей Смирнов, который успел побыть нацболом, футбольным хулиганом и школьным учителем истории, а потом писал про «болотное дело» для «Газеты.ру». В марте 2013-го ему пришлось оттуда уйти — издание превратили в лояльное. Теперь Смирнов мог без ограничений работать над своим медиа, и нишевая «Медиазона» быстро стала очень важным проектом.
Впрочем, второй запуск заинтриговал меня еще сильнее: Галина Тимченко из «Ленты» уехала в Ригу и вместе со своей старой командой запустила «Медузу». Заведомо неподцензурный проект с самого начала выстраивался так, чтобы государство не могло ему навредить: редакция делала ставку на собственное приложение, которое одновременно было очень красивым и защищенным от потенциальной блокировки. В «Медузу» переехали самые сильные отделы «Ленты» — новости и специальные репортажи, но основным ее содержанием должна была стать «агрегация», то есть цитирование и пересказ материалов других изданий.
Меня лишь слегка обидел слоган — «Вам снова есть что читать». Заносчивость тоже была чертой «Ленты».
Я четко ощущал, что расту как фотограф, и даже начал чувствовать цикличность этого процесса: сначала я скисал на несколько месяцев, вечно недовольный тем, что у меня выходило, — а потом внутри что-то щелкало, и я вдруг осознавал, что стал мыслить и снимать чуть иначе. Менялись и источники вдохновения. Сперва я переключился с фотографий агентств на архивы суперзвезд вроде членов Noor или Magnum, а теперь пошел дальше и с головой погрузился в фотокниги.
Мы с Наташей впервые оказались в Нью-Йорке — я познакомился с командой Mashable, — и в книжном магазине со скрипучим дощатым полом я обнаружил ряды шкафов с альбомами. Йозеф Куделка про советское вторжение в Прагу, Нина Берман с ехидной серией про любовь американцев к антитеррористическим учениям, погибший в Ливии фотограф Крис Хондрос — мне пришлось купить огромный чемодан, чтобы уместить все понравившиеся альбомы.
Я начинал интуитивно чувствовать разницу между форматами документальной фотографии — газетным, журнальным, альбомным. Весь сентябрь и октябрь мы с Ваней и Олей впихивали мои газетные снимки в новую для меня стилистику, верстая «Врозь». С частью про Майдан проблем не было, а вот во второй половине, про войну, оставались явные дыры.
Мне хотелось напечатать тираж к 21 ноября, годовщине начала протестов в Киеве, и я успевал еще раз съездить в Донецк. Казалось, что я нащупал необходимый стиль и смогу заполнить пустоты. Оля наставляла меня:
— Подумай, прежде чем нажать на кнопку. Пусть все сложится композиционно, не нужно пихать туда опознавательные знаки, ты не для газеты снимаешь, пусть это будет просто красиво, а сюжет в кадр сам придет.
К концу октября на Донбассе установилось странное полуперемирие.
На всем протяжении фронта было тихо. Украинские власти без особого рвения, но все же выполняли условия Минских соглашений: Порошенко подписал законы об амнистии и особом статусе региона. По разбитым войной городам ездили белые внедорожники наблюдательской миссии ОБСЕ. На середину осени были назначены парламентские выборы: везде, кроме Донбасса, выбирали Раду, а сепаратисты устроили голосование за народный совет. В Украине заодно сменилось военное руководство, а Бородай и Стрелков вернулись из Донецка в Россию.
Зато Донецкий аэропорт неожиданно стал самой горячей точкой за всю войну — он оказался на выступе украинских позиций, и за его терминалы и диспетчерскую вышку шли все более жестокие бои. Перемирие не мешало обеим сторонам постоянно заявлять об успехах на этом направлении: и те, и другие якобы постоянно уничтожали там огромные армии противников, а некоторые здания, если верить победным реляциям, одновременно принадлежали и украинской армии, и силам сепаратистов.
Услышав звук приближающейся ракеты, мины или снаряда, направленных в сторону гостиницы или после звука взрыва, необходимо лечь на пол в своей комнате подальше от окон. Это необходимо сделать и при звуках выстрелов из автоматического оружия вблизи гостиницы.
Зона Завтрака и Терраса
Лягте на пол на месте, где Вы сидите.
Зона Atlas Fitness&Spa
Лягте на пол подальше от окон и витражей. После окончания атаки ждите дальнейших инструкций от службы безопасности отеля.
Я перестал экономить в командировках. Часть расходов теперь покрывал Крис Миллер из Mashable, и между городами я чаще всего ездил вместе с ним на такси. В «Новой» зарплату платили с перебоями, но командировки были редким поводом стрясти с редакции хоть какие-то деньги. В Донецке я жил в отличной гостинице в центре и отчаянно ненавидел каждый ее миллиметр.
Я ненавидел бездушную побелку стен в номере и широкую неудобную кровать. Я ненавидел вид из окна на пустой город — пусть в нем теперь и горело вечерами чуть больше окон, чем в августе. Я ненавидел бесконечные ковровые дорожки в коридорах. Я ненавидел одинаковую еду в Зоне Завтрака. Я ненавидел возможность столкнуться в лобби с каким-нибудь мудаком-пропагандистом.
Конечно, дело было не в гостинице. Меня тошнило от этой войны, и ненависть пропитывала меня насквозь, принимая самые разные формы. Я срывался на Наташу, которая в Москве помогала с какими-то документами. Закипал, видя, как коллеги без стеснения снимают постановку — то фотограф «Коммерсанта», то швейцарские телевизионщики. Возмущенно орал при упоминаниях актера Пореченкова, который приехал в расположение сепаратистов у Донецкого аэропорта в каске с надписью «Пресса» и со счастливой улыбкой стрелял через линию фронта из пулемета. Ворчал, когда понимал, что опаздываю на очередную встречу, потому что власти «республик» перешли на московское время, а смартфоны и половина героев съемок — нет.
А потом кто-то рассказал мне, что часть пленных украинцев перевезли в Иловайск и заставляют «восстанавливать город».
Продолжение следует.
«Мечтатели против космонавтов»
электронная книга
аудиокнига
бумажная книга
бумажная книга с автографом автора
