Евгений Фельдман. Мечтатели против космонавтов

Дорогие читатели!

По вашим просьбам мы возобновляем публикацию книги Евгения Фельдмана «Мечтатели против космонавтов» в рубрике Книга с продолжением. Книга будет публиковаться долго, больше месяца. Напомним, что эту рубрику мы специально сделали для российских читателей, которые лишены возможности покупать хорошие книжки хороших авторов. Приходите каждый день, читайте небольшими порциями совершенно бесплатно. А у кого есть возможность купить книгу полностью – вам повезло больше, потому что вы можете купить эту книгу и в аудиоверсии, и в бумажном виде и даже с автографом автора!

Читайте, оставляйте восторженные комментарии!

Редакция Книжного клуба Бабук

ЧАСТЬ II
Глава 11. Четыре баррикады
Продолжение

Меня очень вдохновляло доверие Муратова: главред «Новой» не заставлял меня ходить гуськом за нашими пишущими и снимать иллюстрации для их текстов, а разрешил работать отдельно. Я снимал с утра до ночи и все свободное время проводил с журналистской тусовкой, которая сложилась вокруг майдана. Киевские коллеги помогали московским, Андрей Стенин заряжал мою камеру, а в бары набивались экспаты и местные, мечтающие о победе протеста.

Главным примером для меня был Сергей Пономарев: он за несколько лет до этого ушел из AP и теперь постоянно снимал для The New York Times. Я старался садиться Сереже на хвост, подглядывая, как он работает. Во время второго огромного вече, 15 декабря, мы с ним полезли на крышу по темной и ужасно шаткой лесенке внутри знаменитого дома с башенкой на Крещатике. Панорама получилась так себе, в кадр неизбежно влезали куски крыши, зато через пару минут мы в изумлении увидели, как к нам карабкается какой-то парень. Кадр стал куда интересней, когда он развернул флаг и начал махать им в сторону сцены. Мы успели сбежать вниз и прорваться через толпу, чтобы снять речь специально приехавшего в Киев американского сенатора Джона Маккейна.

Сильнее всего меня раззадоривала постановка на кадрах коллег. Я постоянно видел, как фотографы просят героев снимков куда-нибудь посмотреть или поправляют висящую на них символику, нарушая все правила журналистики. По твиттеру ежедневно разлетались новые эффектные фотографии — но я помнил лагерь наизусть и поэтому на каждой замечал следы постановки вроде намеренно передвинутых скамеек. Однажды меня так разозлили тысячи лайков под явно ненатуральным кадром с целующейся парой у баррикады, что я пообещал себе снять такую же сцену по-честному.

Я придумал целую систему. Два дня подряд я часами стоял у какого-нибудь прохода через баррикаду, дожидаясь, когда внутрь лагеря зайдет пара, — а потом крался следом, как маньяк, в надежде, что влюбленные сядут обниматься на эффектном фоне. Ничего не получалось, все они шли в метро или к сцене, и я совершенно отчаялся. Я представлял искомый кадр в мельчайших деталях, он преследовал меня во сне, но я ни разу не увидел ничего и близко на него похожего.

Командировка заканчивалась, и перед возвращением в Москву я решил еще раз пройтись по майдану ночью. У баррикады, смотрящей на мой балкон, пила чай милая парочка. Не веря глазам, я затаился у соседней палатки. Парень накинул на девушку свой жилет и поцеловал ее. Мой кадр сложился — а в двадцати метрах я наткнулся на еще одну парочку, обнимающуюся у баррикады.

Я понимал, что должен буду вернуться в Киев: Евромайдан стал одной из важнейших историй, которые я когда-либо снимал. Государственный ТАСС предложил мне работу — самые младшие фотографы там получали в шесть раз больше меня, — но я даже не стал всерьез раздумывать. Свобода снимать то, что я хочу, стала для меня главной ценностью.

Продинамив перед отъездом коллегу по «Новой» — какой-то Петр Порошенко наконец согласился с ним поговорить, и для интервью были нужны портреты, — я улетел в Москву после двадцати двух дней в Киеве.