Издательство BAbookДмитрий Губин. Германия, где я теперь живу
Дорогие читатели!
Мы продолжаем публиковать книгу Дмитрия Губина «Германия, где я теперь живу». Книга будет публиковаться долго, больше месяца. Напомним, что эту рубрику мы специально сделали для российских читателей, которые лишены возможности покупать хорошие книжки хороших авторов. Приходите каждый день, читайте небольшими порциями совершенно бесплатно. А у кого есть возможность купить книгу полностью – вам повезло больше, потому что вы можете купить эту книгу еще и в аудио версии. Книгу совершенно замечательно прочитал сам автор.
Читайте, слушайте, с нетерпением ждем ваши комментарии!
Редакция Книжного клуба Бабук
Театральный сезон 2017/2018 годов. Вольфганг занят в своем первом в Германии музыкальном спектакле: оперетте Пола Абрахама «Рокси и ее команда» (1936 года — оперетта тогда была в фаворе!) Это потом у него будут Глюк и Гайдн, Менотти и Фудзикура, Чайковский, Бетховен, Гершвин и Стравинский. А пока что — оперетта. Непонятно, кто волнуется больше: Вольф или я. Идя на премьеру, я вдруг в ужасе вспоминаю, что не подумал о цветах. И тут же начинаю смеяться. И-ди-от! Как я мог забыть, что в Германии с букетами в театр не приходят! Никаких бабушек-капельдинерш, как в Мариинском театре, выносящих на сцену охапки роз от поклонников, здесь нет! В Германии музыкальный театр вообще устроен не так, как в России — и в базовых принципах, и в мелких деталях.
1. Итак, цветы публика в театр не приносит. Почему? А вдруг те, кому ты их купил, сегодня не оправдают надежд?! В Аугсбурге букеты вручают только после симфонических концертов, причем оплачивают их из бюджета оркестра. А благодарность зрителя уже включена в цену билета.
2. Правило «как бы спектакль ни прошел, публика аплодирует» в Германии действует с оговорками. Бывают «формальные аплодисменты», равносильные «спас-с-сиб» сквозь зубы. А бывает, что публика кричит в негодовании: «Бу! Бу!» или «Aufhören!» («Прекратите!») — и демонстративно уходит. То есть зритель — отнюдь не пассивный поглощатель «высокой культуры».
3. Существует пять видов одобрения. По нарастающей: аплодисменты; крики «браво!»; свист; топот; аплодисменты стоя. Причем топот как одобрение распространяется не только на театр. Потопать могут и студенты яркому лектору, а на рабочем совещании — коллеги докладчику.
4. После спектакля оркестр остается в оркестровой яме, пока не закончатся выходы на поклоны. По реакции оркестра можно проверять, удался ли спектакль. Если оркестранты довольны, они бьют смычками по струнам.
5. Перед премьерой исполнители дарят друг другу маленькие подарки: конфеты, вино. И говорят: «Toi, toi, toi!» В XIX веке на севере Германии это было заклинанием против злых духов (аналогом «тьфу, тьфу, тьфу!»)[1].
6. В отличие от поездов Deutsche Bahn, спектакли в Германии начинаются строго по расписанию. Задержка больше, чем на 3 минуты, — уже ЧП, и руководству театра пишется объяснительная. Оно и понятно: нередко на представления приезжают из других городов, и нужно успеть на обратный поезд. Когда Гергиев опоздал на полчаса на генеральную репетицию «Тангейзера» в Байройте, это вызвало скандал. И Байройт Гергиеву отомстил. Режиссер Тобиас Кратцер поставил «Тангейзера», где Венера бежит по коридору Фестшипильхауса (того самого, в котором идет спектакль), увешанному портретами дирижеров. Только портрет Гергиева на полу, с запиской: «Komme etwas später» — «Приду попозже…»
7. Пунктуальность распространяется на все примерно восемьдесят оперных театров Германии. Точную цифру не дает даже сайт operabase.com, поскольку непонятно: как считать? Скажем, театры трех городков на севере Германии — Штральзунда, Грайфсвальда и Путбуса — входят в единый Theater Vorpommern, Театр Передней Померании. Население городков — соответственно 59500; 56500 и 4500 жителей. Путбус, по российским меркам, — вообще село! Но когда я это пишу, в селе идет «Севильский цирюльник».
8. Театры отличаются не только размером, но и формой собственности, а следовательно — финансированием. Самые богатые — гостеатры (Staatstheater). Потом следуют городские театры (Stadttheater), театры земель (Landestheater) и частные театры.
9. В оперной труппе Аугсбурга лишь одна немка по рождению (но есть кореянка и двое корейцев, ирландка, русская, украинец, голландец, грузин, южноафриканка...) Потому что конкурс на любую вакансию — открытый и международный.
10. В оркестре иностранцев тоже много. Социальная реклама на телевидении Аугсбурга обращается к зрителю: представьте себе наш город без иностранцев! Раз — исчезает половина футбольной команды, два — исчезает оркестр (вместе с главным дирижером-венгром…)
11. Одну из лучших опер мира, Баварскую, долго возглавлял Кирилл Петренко, а сейчас Владимир Юровский. Оба они — объекты и баварской, и немецкой гордости. Это не преувеличение.
12. Незнание немецкого не является препятствием не только для балетных, но и для певцов: спектакли идут на языке оригинала либретто. Так что «Вертера» Массне поют по-французски, а «Солярис» японца Фудзикуры — по-английски.
13. При этом в аугсбургской постановке «Волшебной флейты» Моцарта в диалогах, помимо немецкого, звучат еще 7 языков. А в опере JFK американца Дэвида Литтла украинский тенор Роман Побойный поет по-русски арию Хрущева: «Пошел на х*й, Мао!». (Да, там такие слова). И хор подхватывает (на русском, разумеется): «Мы вас закопаем!»
14. Дирижера многоязычие тоже касается. За минуту до выхода на сцену он получает объявление по громкой связи по-немецки: «Achtung für den Dirigenten!» А затем — на смеси немецкого и английского: «Dirigent — go!»
15. Когда меломан узнает, что в немецком музыкальном театре есть должность GMD (Generalmusikdirektor), он обычно считает его самым главным. Но самый главный — это интендант. Обычно это музыкант или режиссер, перешедший на административную работу: как главврач в больнице. Правда, спектакли интентанты иногда все же ставят. Злые языки говорят, что именно они дольше всего держатся в репертуаре… Но все же личная диктатура по образцу Мариинского театра, где Гергиев и интендант, и GMD, и всего распорядитель, в Германии невозможна.
16. А вот еще одна неочевидная, но примечательная вещь. В театре Аугсбурга играет не театральный, а Аугсбургский филармонический оркестр: Augsburger Philharmoniker. При этом никакой филармонии в Аугсбурге нет. Но так оркестр подчеркивает свою самостоятельность, независимость от театра.
17. Отношения оркестра с театральными руководителями (включая GMD) точнее всего можно описать как отношения рака-отшельника со своей раковиной. Если оркестр придет к выводу, что раковина ему стала тесна, он вполне может сменить себе дирижера. Такие случаи в Германии бывают.
18. При этом на репертуарную политику театра оркестр не влияет и в выборе режиссера-постановщика не участвует. К слову, самые известные русские постановщики в Германии — Дмитрий Черняков и Кирилл Серебренников.
19. Первый тур прослушивания на открывшуюся в оркестре вакансию — закрытый: за ширмой. Никто не знает, кто за ней: мужчина или женщина; немец или поляк. И решающее слово не за дирижером или интендантом, а за оркестром.
20. В Аугсбурге после премьеры и исполнители, и зрители собираются в театральном фойе, а интендант перечисляет по именам всех, кто был занят в спектакле, включая работников сцены, и каждому вручает бокал шампанского. С любым из театральных людей в такой вечер можно запросто познакомиться.
21. Цены в буфете для публики и для театральных отличаются. Если бокал вина зрителю обойдется в 4,5 евро, то, скажем, хористу — в 3.
22. Хотя про зарплаты в той же Баварской опере ходят легенды, начинающий певец или музыкант в провинции получает немного: на уровне low middle class. Примерно как шофер или продавец в супермаркете.
23. Бессрочные контракты — у оркестрантов (после успешного пробного года), хористов, рабочих сцены. А вот у солистов-певцов, дирижеров, концертирующих инструменталистов они краткосрочные: например, на пару лет.
24. Вот почему успешная музыкальная карьера в Германии не обязательно строится по вертикали. Лирический тенор из аугсбургской оперы уходит хористом в берлинскую «Комише Опер»? — Молодец, разумно оценил силы и перспективы. Зарплата выше, а стабильности больше.
25. Вообще контрактная система — очень жестокая (для артиста), но очень выгодная (для зрителя и для театра). Если певец теряет голос, танцор — форму, дирижер — дар, контракт не продлевают.
26. По этой причине в октябре обладатели срочных контрактов заглядывают в свои почтовые ящики довольно нервно. В октябре принимаются решения о (не)продлении контрактов. О повороте дел к худшему извещают письменно. Тогда остается год на поиск новой работы.
27. В итоге большинство музыкантов все время ищет работу. О вакансиях узнают через профессиональные журналы (их в Германии десятка два — например, Das Orchester) или на сайтах с платной подпиской (например, theapolis.de). Считается нормальным мчаться на очередное прослушивание (на другой конец страны) и участвовать в очередном конкурсе (порой в другой стране).
28. Такая ротация дает возможность провинциальному театру получить молодое дарование уровня Нетребко (пока мир еще не понял, что это Нетребко). В Аугсбурге, например, поет потрясающее меццо-сопрано Наталья Боева, победитель главного немецкого музыкального конкурса ARD.
29. Помимо экономии на зарплатах, провинциальный немецкий театр обычно экономит на объединении под одной крышей драмы, оперы и балета. Это называется Mehrspartentheater, «многосоставной театр», когда на сцене попеременно то «Гамлет», то «Лебединое озеро», то «Травиата».
30. По той же причине у большинства немецких музыкальных сцен обычно нет резервного состава исполнителей. Поэтому, когда кто-то из певцов заболевает, несчастный Operndirektor хватается за голову и начинает искать замену по всей Германии, а то и Европе.
31. Разовый гонорар приглашенного на замену солиста — военная тайна, но, по слухам, может превышать и месячную зарплату заболевшего артиста. Потому что если «Волшебную флейту» поют в Германии все, то попробуй найди замену свалившемуся с температурой рыцарю Далибору из оперы Сметаны!
32. Музыкант в Германии — все еще масштабируемая профессия: его доход может колебаться от бедности до неприличия. Но времена абсолютного неприличия, когда примадонны ели на завтрак икру с бриллиантами, давно миновали.
33. В большинстве случаев для попадания в мир больших гонораров требуется агент. В Германии успешный музыкант — тот, у кого агент есть. Агент получает процент от гонорара: он берет от 10% у молодых музыкантов до 20% у звезд. Почему не наоборот? Потому что с молодых пока еще нечего взять.
34. Мечта любого агента — подписать контракт с Нетребко, когда она еще не «та самая Нетребко», а всего лишь «какая-то Нетребко». Но в поисках источника процветания агенты ходят не столько на спектакли или концерты, сколько на конкурсы и фестивали. И даже победа на конкурсе не гарантирует, что агенты и агентства до победителя снизойдут.
35. С немецким педантизмом немецкие оркестры классифицированы по категориям A, B, С и D. Категория — вещь формальная. От 50 до 66 человек — это С-оркестр. Больше 99 — A-оркестр. «Аугсбургские филармоники» — оркестр категории B, который вот-вот перейдет в категорию А. Что связано еще и с финансированием. Которое не получить, если плохо играть… Немецкий оркестр категории В звучит точно не хуже обоих оркестров Петербургской филармонии.
36. В Германии театр — во многом саморегулирующаяся организация. Труппа периодически собирается и обсуждает свои дела. Могут высказать претензии к коллеге, а могут выставить требования к руководству театра, для чего выбирают из своей среды уполномоченных.
37. Хотя большие театры в Германии есть, репертуарных театров а-ля Большой (когда каждый сезон на сцене — чуть не по три десятка опер и балетов) нет. В таких театрах, как в Аугсбурге, постановка живет один сезон. Редко — два. Премьер за сезон — в пределах полудюжины. Это связано с системой срочных контрактов: никто не будет ангажировать никого пожизненно. А также с тем, что в театре как в ресторане: число блюд в меню обратно пропорционально мастерству шефа.
38. Каждый сезон любой немецкий театр стремится к национальной, а то и к европейской оперной премьере. Упомянутые оперы «Солярис» и JFK в Аугсбурге были как раз европейскими премьерами.
39. А еще каждый год в обязательном порядке ставятся детские музыкальные спектакли, порой — непростые в исполнении. Например, для «Einar hat’n Vogel»[2] композитор Хауке Берхайде не просто написал зубодробительную музыку, но и придумал несколько инструментов. Один собирается из водопроводных труб.
40. Так же обязательны и концерты современной музыки. В музее автомобильного завода MAN (того самого, где Рудольф Дизель изобрел дизель) оркестр может устроить вечер современных японских композиторов, притащив для этого бас-флейту размером с самосвал, да еще и рассесться по кругу, а слушателей усадить внутрь. Вы «Вояж Х» Хосокавы слыхали? Нет? Приезжайте в Аугсбург!
41. По закону, работать без выходных музыкант может не больше 12 дней подряд (и такое иногда случается). Зато август и начало сентября — отпуск: минимум 40 дней! Если, конечно, не участвуешь ни в каком фестивале.
42. Неудивительно, что Германия — самая музыкальная страна мира. За год здесь исполняется больше концертов, опер и балетов, чем в США, Франции и Австрии, вместе взятых. [3]
43. Top-3 самых исполняемых в Германии композиторов: Моцарт, Верди, Пуччини. Чайковский на 15 месте, Прокофьев — на 31-м, Стравинский — на 36-м. Правда, рейтинг во многом определяется тем, писал ли композитор оперы и балеты. Вот почему Бетховен стоит на строчку ниже Чайковского[4].
44. Среди опер с огромным отрывом лидирует «Волшебная флейта» Моцарта, далее следуют «Хензель и Гретель» Хампердинка и «Кармен» Бизе. Единственная русская опера среди top-50 — «Евгений Онегин» Чайковского.
45. Популярность «Волшебной флейты» среди немцев феноменальна. В Германии в декабре, к которому «Волшебная флейта» прилагается так же, как к американскому декабрю прилагается «Щелкунчик», можно услышать, как арию Царицы ночи насвистывают прохожие! Мой учитель немецкого Флориан рассказал, что у него в школе устраивали даже соревнования по такому свисту…
46. Меломанов вообще много: в музыке немцы разбираются. Пригласить оперное сопрано спеть на частном торжестве — хороший тон.
47. Домашнее музицирование в Германии — норма, а не исключение. Друзья собираются на выходных на барбекю, а потом играют в свое удовольствие какие-нибудь квартеты. Скрипка, виолончель, гобой или рояль (причем, порой, «Стейнвей») дома у многих.
48. При этом в системе музыкального образования нет натаскивания на непременно профессиональную игру, сольную карьеру, успех. Как сказал русский альтист Кирилл: «В Германии в музыке идет отбор зерен из плевел, а в России всех заставляют быть зернами, которых потом перемелет жерновами».
49. При этом музыкальные звезды мировой величины могут выбрать для жизни немецкую провинцию, а не Берлин или Мюнхен. В пригороде Аугсбурга живет, например, Янина Фиалковская — пианистка-виртуоз, мегазвезда. Она уже не ездит по миру — но на домашний концерт при везении к ней еще можно попасть.
50. А завершу свой рассказ тремя постановочными штампами, которые меня в немецкой опере невероятно раздражают. Это курение на сцене, видеопроекции и снимание штанов. Снятые штаны были уместны лишь в «Фальстафе» в берлинской Komische Oper в постановке Барри Коски: там чревоугодник Фальстаф проводил весь первый акт в фартуке на кухне, а когда разворачивался, уходя со сцены, зал падал со смеху, увидев голый зад. Потому что не сразу различал крохотные стринги телесного света...
1. Но теперь для немца, далекого от театра, «той, той, той!» звучит странновато, поскольку логотипом «TOI TOI» в Германии маркируют кабинки уличных туалетов, которые нередко так и зовут. Их крупнейший производитель — компания по выпуску сантехники «TOI TOI & DIXI».
2. Та же игра слов, которую я объяснял в главе про Шварцвальд: «У Айнара есть птица» — «Айнар ку-ку».
3. Данные за 2023 год, когда в Германии было запланировано 3630 музыкальных представлений, в США — 1320, во Франции — 1190, в Австрии — 1030.
4. Суммарные данные за период с 2018 по 2023 год.
Купить электронную книгу целиком
Купить аудиокнигу
