Леонид ПарфёновЗапрещена новогодняя ёлка
Строгости «переломного периода» (см. 1929) касаются и большого, и малого. Среди прочих мер — запрет новогодней ёлки как «поповского пережитка».
На самом деле ёлка перестала быть рождественской больше десяти лет назад. В 1918-м советская власть перевела страну на григорианский календарь, а православная церковь осталась с юлианским, и по государственному «новому стилю» Рождество оказалось после Нового года. Так что наряжаемая обычно в 20-х числах декабря ёлка ждет религиозного праздника две недели. И хотя верующие теперь справляют Рождество 7 января, выходными днями так и остались 25 и 26 декабря. Комсомол и профсоюзы пытаются связать с этими днями какую-нибудь новую «советскую обрядность», но ничего не выходит.
XVI конференция ВКП(б), осуждая «правый уклон» (см. 1929) и планируя «безбожную пятилетку», отменяет рождественские выходные. Заодно запрещаются ёлки, с которыми борются уже год-два. Их нельзя, как прежде, продавать на рынках — и это контролировать легко: таким громоздким товаром «из-под полы» не поторгуешь. А чтоб не ставили дома, устраивают рейды с проверками. О крамольном дереве у обитателей дома должны сообщать правления жилтовариществ (см. 1921). Печать разъясняет, что ёлка первой «отравляла ребенка религиозным ядом», поскольку малыш начинал верить в сверхъестественное происхождение подарков. Маяковский (см. 1924, 1930, 1935) еще раньше писал: «Ёлка — дурням только!», теперь в его духе поэт из плеяды «комсомольских», Семен Кирсанов, сочинил яростную агитку:
Ёлки сухая розга
Маячит в глазищи нам,
По шапке Деда Мороза,
Ангела — по зубам!
За всеми, конечно, не уследишь. О тайной доставке ёлок в интеллигентские квартиры Москвы и Ленинграда расскажут некоторые мемуары позднесоветского времени. В городах поменьше, где лес «в шаговой доступности», или в зажиточном деревенском доме устроить детям «праздник по-старому» — воля родителей, на которую власти вообще не повлиять. Запрет не настолько долог, чтобы традиция забылась. При очередных послаблениях сверху ёлку вернут — ко всеобщему облегчению и радости (см. 1935).
