МОСКВА – СИНЬЦЗИН

Бумажный человечек

План «В», посвящать в который напарницу Ларр не стал, заключался в том, чтобы с утра отправиться на ипподром. Принц Томми вчера сказал, что имеет верные сведения: во втором забеге надо ставить на кобылу Хонлонг.  

Но в начале девятого в номере «люкс» зазвонил телефон.

— Старина, меня дернули на службу. Совсем вылетело из головы — у нас, в смысле у Маньчжурии, сегодня большое событие. Нас признала еще одна страна, Польша. Генри будет торжественно принимать посла Пше... Пже... неважно, в общем польского посла, и я обязан присутствовать. Хочешь, возьму тебя с собой? Посмотришь на шоу и заодно расскажешь, как вчера смотрел коллекцию.  

— Конечно хочу! Но у меня проблема, — озабоченно сказал Эдди. — Я не взял с собой черного фрака. Вообще ничего черного не взял. И цилиндра нет.

— У нас не Букингемский дворец, дресс-кода на каждый случай не существует, особенно для иностранцев. Достаточно, чтоб было видно: человек оказал уважение. Одевайся как вчера, никто не удивится, что американец вырядился в белое. Может, у них так принято. Окей, я за тобой заеду через час.

Томми прибыл в парадном мундире, с аксельбантами, на груди полдюжины орденов.

— Какой ты заслуженный! — восхитился Ларр.

— Чепуха, все туземные. Генри говорит, что раз я принц, то должен быть похож на рождественскую елку, в этом и состоит главная работа августейшей персоны.  

От лимузина (Эдриан пару раз оглянулся) не отставал бешено крутящий педали велосипедист в большой шляпе. Но у ворот императорской резиденции стоял караул, и Масянь осталась за оградой, что вызвало у Ларра довольную улыбку.

Дворец маньчжурского монарха выглядел не слишком пышно — здание «Японского банка», мимо которого недавно проехала машина, смотрелось гораздо величественней, не говоря уж о штабе Квантунской армии.  

Штаб Квантунской армии

Зато внутри можно было ослепнуть от раззолоченных мундиров и усыпанных подозрительно большими алмазами орденов. Принц отвел приятеля в зону для штатских. Эдриан оказался там белой вороной среди черных визиток, морнинг-котов, фраков. На Ларра смотрели со всех сторон, он тоже вертел головой, обаятельно улыбался. Время от времени подходил Томми, шепотом отвечал на вопросы. Их у любознательного Эдди было много.

— А почему тот субъект гоняет императора и императрицу с места на место? Он кто и почему они его слушаются?

Выглядело это действительно странно. Какой-то человек в затрапезном пиджаке, стоявший перед кинокамерой, повелительно тыкал пальцем, и чопорный монарх, в модных очках а-ля Бастер Китон, дисгармонировавших с генеральским мундиром, брал за руку очень красивую, сонную молодую женщину в диадеме, послушно вел в указанном направлении и там, следуя персту, поворачивался то так, то этак.  

Бастер Китон и Генри Пу И

— Это Амакасу-сан, истинный правитель страны, — объяснил принц. — Вообще-то он всего лишь руководит «Маньчжурской киностудией», но вся здешняя монархия — большой кинопавильон. А кто в кинопавильоне начальник? Продюсер. Амакасу-сан — очень разносторонний человек, в прошлом жандарм, но при этом еще и артистическая натура, нечастое сочетание. У нас его высоко ценят. Командующий Уэда воюет с непослушными китайцами, а господин Амакасу обеспечивает управляемость Маньчжурией и создает ее правильный имидж — это главное, ради чего создана страна.

— А почему императрица все время клюет носом? — был следующий вопрос.

— Ее величество слишком увлекается опиумом. Чем еще заниматься птичке в золотой клетке?  

— А почему за спиной у вельмож, которые выстроились в первом ряду, стоят люди в штатском?  

— К каждому маньчжурскому министру приставлен японский заместитель. Ты же знаешь нашу древнюю традицию разделять церемониальную функцию и реальную власть. Царствовал микадо, правил сёгун.  

— Как в театре Бунраку, — кивнул Эдди. — Красивую куклу водит человек в черном, на которого зрители не обращают внимания.

— Вот-вот, — засмеялся Томми. — Я тоже из рода кукол.

— Который из них «Лоуренс Маньчжурский», генерал Доихара? — спросил во время следующего появления принца Ларр, глядя на шеренгу японских военных во главе с суровым усатым стариком, опиравшимся на костыль. — Я читал про него в журнале «Лайф».

— Доихары тут нет. Ему некогда таскаться по приемам. Паук плетет паутину.

Эдди вздохнул и после этого расспрашивал только про детали интерьера, проявив неплохое знание фарфора эпохи Мин и шелковых пинфэнов эпохи Сун.

Задал вопрос и Томми:

— Мы вечером идем в «Мулен-Руж»? Ты обещал, что Джули познакомит меня с подружкой.

— Конечно. Устроим свое собственное шоу, поживее, чем это.  

— Надоел тебе придворный спектакль? Счастливый, ты можешь уйти, а мне тут торчать до самого конца. Еще банкет будет. Потом я, как говорится у нас, августейших особ, переоблачусь и заеду за тобой. Часов в восемь.

— Договорились. Можно отсюда выйти не через парадные ворота? — спросил Эдди.

У него возник план оторваться от няньки и погулять по городу одному.

— Пойдем. Я тебя выведу через калитку для слуг.

Вывел. Попрощались до вечера.

Ларр вышел на непарадную улицу позади дворца, огляделся, нет ли извозчика или велорикши. На такси тут рассчитывать не приходилось. Увы, мимо катили одни велосипедисты.

Один подъехал, приподнял шляпу. Масянь!

— Вычислить твои поступки легче легкого. Куда это ты собрался?

— В гостиницу, — уныло ответил Эдди.

— Садись, по дороге расскажешь, чего ты добился.

Элегантный джентльмен в белом послушно сел на раму. Объяснил, что пока ничего не добился, Доихары на приеме не оказалось, но задействованы еще не все возможности плана «В». Продолжение вечером, а до тех пор можно и поспать. Ночь предвидится бессонной. Рассказывать о подробностях плана Эдриан не стал, лишь заметил, что помощница ему не понадобится.

Но до вечера поспать не удалось. В шестом часу зазвенел телефон. Очень расстроенный Томми сообщил, что его срочно командируют в Токио. Чертову Генри приспичило послать «дорогой старшей сестре», японской императрице, священную нефритовую свинью, которая способствует благополучной беременности. Только что пришло известие, что ее величество опять в положении.  

— Генри всё время думает, как бы поглубже лизнуть нашего микадо. Загорелся этой новой идеей, и доставить идиотскую хрюшку (прости меня Будда) должен непременно я, — жаловался Томми. — Что я им, delivery boy*? Быстрей чем за неделю не обернусь. Как ты тут будешь без меня?

— Ничего, как-нибудь справлюсь. С обеими, — ответил жестокосердный Эдди. — Счастливого пути, ваше высочество.

И повесил трубку.  

— План «В» отменяется, — сообщил он подслушивавшей напарнице. — По не зависящим от меня обстоятельствам.

— Очень хорошо, что этот оболтус уезжает. Не будет отвлекать тебя от работы. С какими это «обеими» ты справишься?  

— Две информантки. — Эдриан бестрепетно выдержал полный подозрительности взгляд. — Они понадобятся для плана «С». Но есть проблема.

— Какая?

— Я не могу второй вечер подряд являться в дансинг в одном и том же смокинге. Тем более он испачкался о раму твоего ржавого велосипеда. Неужели нельзя было стащить что-нибудь поновее? Я съезжу в универмаг, который мы давеча проезжали. По виду он не хуже «Селфриджа». Куплю клубный пиджак и что-нибудь неформальное. Дай денег.  

— Ну, если ты мне голову морочишь... — Масянь показала небольшой, но убедительный квадратный кулак. — Вместе поедем. Шмотки выбирай сам, но платить буду я.

Вечером Эдриан, умопомрачительно красивый в нейви-блю блейзере, бордовом шейном галстуке, с желтой хризантемой в петлице, сел в автомобиль, предоставленный отелем. Настроение у молодого человека было прекрасное, он напевал модную французскую шансонетку «Tout va très bien, madame la marquise».  

— В «Мулен-Руж», — велел пассажир шоферу в фуражке с золотыми буквами «Hotel Yamato».

— Слушаюсь, господин.

Накрапывал дождик, мокрый асфальт бликовал разноцветными огоньками, после дневного зноя веяло свежестью и прохладой.  

Не доехав до дансинга, машина свернула в темный переулок.

— Куда это вы? — спросил Эдди, оборвав длинную песню на куплете про самоубийство злополучного маркиза.  

— Улица пелеклыта, — показал водитель-китаец. Действительно, впереди производились какие-то дорожные работы. — Задняя двель.

Через минуту лимузин остановился у подъезда, над которым светилась электрическая надпись «MOULIN ROUGE. 員工入口»**.

Шофер вышел, открыл дверцу, но вместо того чтобы выпустить пассажира оттолкнул его и сел сам. Справа в машину влез кто-то еще — этого человека Ларр рассмотреть не успел. Ему на голову натянули мешок.

— Э, в чем дело?! — крикнул Эдриан, но стальное острие кольнуло его в переносицу, и человек справа, близко придвинувшись, шепнул:

— Будешь орать — выкорю граз.  

Судя по звуку, за руль сел кто-то третий. Автомобиль тронулся. Пленника крепко держали с двух сторон.

— Я буду сидеть тихо, только снимите мешок, — попросил Ларр. — У меня клаустрофобия.  

— Сего у тебя?  

— Клаустрофобия. Впадаю в панику, когда сжимается пространство. Начинаю задыхаться, кричать. А-а-а-а!!! — завопил он в целях демонстрации.

Мешок сдернули, но лезвие теперь сверкало перед самым глазом. Раньше по крайней мере этого макабра было не видно.

— Башка не клутить! — прикрикнул лже-шофер, когда Эдриан хотел взглянуть в окно.  

Пришлось смотреть вперед — на широкий затылок нового водителя и на проезжую часть. Свет фар выхватил из темно-серой, моросящей тьмы спину велосипедиста. Тот не собирался уступать дорогу, а объехать его в узком переулке было невозможно.

Лишь после нескольких требовательных гудков велосипедист подал в сторону и остановился, пропуская машину вперед.

Эдриан резко согнулся пополам, чтоб не поранили осколки стекла.

— Бам! Бам! — хлопнуло сзади.

Звон. Вскрик слева, хрип справа. Горячие брызги на щеке.

Автомобиль резко остановился. Водитель обернулся, сунул руку под пиджак. Третье «бам!».  

Две секунды тишины. Хруст рывком открытой дверцы.

— Ты цел?

— Новый блейзер испорчен, — пожаловался Ларр. — Весь в крови, теперь только выкинуть. Когда меня похитили в Сан-Франциско, ты отработала аккуратней.

— Там было светло, а тут темень и дождь. Хватит болтать. Обыщи этих, а я — переднего.

В карманах у бандитов (если это были бандиты) ничего интересного не нашлось. Только ножи и пистолеты — японские «намбу» армейского образца, которыми, наверное, пользуются преступники всего Китая.  

— Один он хочет работать. Самостоятельный! — ворчала Масянь. — Его грохнут, а я отвечай.

Эдриан был задумчив.

— Интересно, что меня не ограбили, а похитили. С какой целью?  

Ответ они получили, когда вернулись в номер.

— Гляди-ка.

Ларр взял со стола вырезанную из бумаги человеческую фигурку. На груди красная точка и цифры: 10000.

— Это триада, — озабоченно произнесла Масянь. — Они всегда так делают. Похитят кого-то и присылают бумажного человечка, а на нем обозначена сумма выкупа. Выкуп мы не заплатили, трех бандитов я укокошила. Теперь они тоже должны нас убить, любой ценой — иначе потеряют лицо. Надо поскорее уносить из Синьцзина ноги. Операция отменяется.

— Никуда мы не поедем. Это не триада.  

Эдриан скомкал бумажного человечка, кинул в мусорную корзину.

— Шофер был китаец, вместо «r» он произносил «л». Но тот, что сел справа, главный, вместо «l» произносил «р»: «Выкорю граз». Это был японец. Японцев в триады не принимают. Мы остаемся. Просто вместо плана «С» вступает в действие план «D».  

Масянь колебалась.

— В чем он заключается, план «D»?

— По-японски звучит красиво: «суйрэн-нагаси». «Кувшинка плывет по течению».  

— Какая еще кувшинка?

— Очень красивая, — сказал Эдди, причесывая перед зеркалом растрепавшиеся волосы.  

*delivery boy — мальчик из доставки (англ.)
** 員工入口 — служебный вход (кит.)

Купить книгу целиком