Издательство BAbookМОСКВА – СИНЬЦЗИН
Новая столица Старого Мира
В столицу прибыл сверхсовременный экспресс «Азия» (повышенная комфортность, крейсерская скорость 100 километров в час). Из сияющего синим лаком вагона первого класса к краснокирпичному вокзалу потянулась «чистая» публика: старшие офицеры императорской армии, японские чиновники, маньчжурские и китайские бизнесмены, приличные дамы в европейских платьях и изысканных кимоно, небольшая компания русских, словно сошедшая с картины художника Борисова-Мусатова — такие же застывшие в янтаре мухи ушедшего прошлого. Преобладала японская речь — резкая, уверенная; певучая китайская звучала приглушенно; курлыкающая русская и вовсе едва шелестела. На английскую оглядывались — она здесь была в диковину.
— Move your ass for god’s sake! — громко взывала, оборачиваясь назад, коренастая низкорослая азиатка лет пятидесяти в ядовито-розовом платье и соломенной шляпке, удивительно не идущей ее плоскому скуластому лицу. Без видимого усилия она несла два огромных чемодана. Выговор был стопроцентно нью-йоркский. — Addy, for Chrissake, hurry up!
Обращалась азиатская американка, верней американская азиатка, к изящному молодому блондину (английское кепи с пуговкой на макушке, твидовый пиджак, брюки-гольф), который с любопытством озирался вокруг.
Пара была странная. Кем энергичная, властная особа и ее спутник друг другу приходились, не поймешь. Ясно, что не мать с сыном. Служанка на хозяина не покрикивает. Нарядный красавец на слугу тоже не похож.
По дороге, в вагоне, этот вопрос обсуждали две дамы, сидевшие напротив — супруга директора «Осакского банка» и начальница японской женской гимназии. Они искоса поглядывали на соседей поверх вееров и перешептывались. В конце концов, пришли к выводу, что богатая американская китаянка наняла в эскорты профессионального жиголо. Первая дама шепнула: «Я бы такого тоже наняла». Вторая хихикнула, деликатно прикрыв рот ладонью.
— Гляди, Масянь, тут и на русском есть! — воскликнул блондин, останавливаясь перед вывеской с иероглифами, латиницей и кириллицей: «新京 Hsin-king Синьцзин».
Вокзал в Синьцзине
— Эдди, черт тебя побери, да пошевеливайся ты! Мы не на экскурсии!
Помахивая скрипучим саквояжем, Эдди пошел за своей суровой спутницей, но продолжал вертеть головой. Ему всё было интересно.
На привокзальной площади — просторной, идеально круглой, с пышной клумбой посередине — китаянка увидела стоянку такси и двинулась было в ту сторону, но молодой человек закричал:
— Ой, русские дрожки! Я такие видел только на фотографиях! Не хочу на такси, хочу на дрожках! Я решаю, я руководитель группы!
Он показывал на рессорную коляску с бархатным сиденьем — совсем как на картине Крамского «Незнакомка». На козлах, правда сидел не «ванька», а китаец в засаленной куртке.
Вздохнув, Масянь подошла, спросила по-китайски, сколько будет стоить поездка до гостиницы «Ямато».
— Если заплатишь вперед, всего пять юаней, — ответил извозчик. — А нет — тогда по счетчику.
— Ну что ты? Едем! — потребовал Эдриан, не знавший китайского.
— Ты, может, и руководитель группы, но за расходы отвечаю я.
С подозрением поглядев на «счетчик» — сомнительного вида деревянный щиток с мелкими цифрами, торчащий сбоку, Масянь объявила:
— Плачу вперед четыре юаня. Держи. А нет — поедем на такси. Быстрей получится.
Когда возница согласился, назидательно сказала спутнику:
— Учись экономить, Эдди. Деньги любят бережливых.
Коляска проехала по площади мимо новехонького конструктивистского офиса «Маньчжурской железной дороги» и через какие-нибудь двести метров остановилась у ворот. Китаец слез с козел, снял чемоданы.
— В чем дело? — недоуменно спросила Масянь.
— Гостиница «Ямато». Приехали. В ворота на лошадях не пускают.
В глубине двора виднелось красивое здание с флагами и парадным козырьком над входом.
Отель «Ямато»
Эдриан засмеялся, очень довольный, что учительница жизни опростоволосилась.
— Ничего не поделаешь, экономистка. Ты заплатила вперед.
Разъяренная китаянка повесила сумочку на локоть, чтоб не мешала, схватила обманщика за ворот.
— Скотина! Тут и одного юаня много! Мы бы дошли пешком! Отдавай деньги!
Руки у нее были сильные, башка возницы моталась туда-сюда, но он не сдавался.
— Уго...вор есть уго...вор.
Неизвестно чем завершилась бы эта дискуссия, если бы события не приняли новый оборот.
Подбежал юркий человечек в надвинутой на глаза кепке, сорвал с локтя сердитой женщины сумочку и пустился наутек.
— Бедняжка, — пробормотал Эдриан, непонятно про кого.
Масянь выпустила жертву своего гнева, быстро наклонилась, приподняла юбку. При этом стало видно, что на левой лодыжке прикреплен чехол с ножом, на правой — кобура с маленьким пистолетом. Молниеносным движением отстегнув кобуру, Масянь распрямилась и без размаха, но мощно и пружинно, по-питчерски, ее метнула.
Воришка несся шустро, он успел отбежать метров на двадцать. Тяжелая кобура стукнула ему точнехонько в затылок, тут-то и выяснилось, кого пожалел Эдриан. Похититель сумочки рухнул на тротуар.
Масянь подошла, забрала свою собственность, а лежащего мстительно лягнула по щиколотке. Тот только взвизгнул.
— Знай, у кого тырить, дерьмо клопиное! — рявкнула на китайском бандитском жаргоне специалистка по силовым методам работы. У Масянь было трудное детство. Она выросла в трущобах Чайнатауна и к тринадцати годам слыла первоклассной «тырщицей». Но однажды на улице залезла в карман к Мэри Ларр, и после этого поменяла свою жизненную карьеру.
Возница времени не терял. Запрыгнул в коляску, хлестнул лошадь и был таков. Эдриан стоял на тротуаре, обмахивался кепи. Маньчжурское солнце пекло изрядно. Самая жара, середина августа. Сюда, на другой конец света, они добирались десять дней. Авиакомпания «ПанАм» сначала доставила сыщиков трансамериканским рейсом в Сан-Франциско, потом трансокеанским (точно на таком же самолете, как пропавший «Гавайский клипер») на Филиппины, но оттуда пришлось путешествовать по-винтажному, пароходом до маньчжурского порта Далянь, по-японски «Дайрэн», по-русски «Дальний». Оттуда — поездом.
— Какой у тебя план? — спросила Масянь, таща чемоданы по аллее ко входу отеля. — Ты обещал, что расскажешь на месте. Ну вот мы на месте. Пора браться за работу.
— У меня план переодеться в летнее. Не люблю потеть, — ответил руководитель группы. — Выпить замороженный дайкири. Немного отдохнуть.
На рецепции мистера Эдриана Ларра, эсквайра (так и было написано: Esquire) ждал сиреневый конверт с золотой монограммой. Портье вручил его с почтительным поклоном.
— Отлично, — сказал Эдди, прочитав записку (на бумаге тоже сияла монограмма). — Ясудзи выполнил обещание. — Первый пункт моего плана сработал.
Масянь недоверчиво взяла, понюхала (письмо благоухало дорогим одеколоном) и лишь потом прочитала.
«Hi Addy. Yasuji’s friend is my friend too. You can always find me at “Balmoral” after 6 pm. Looking forward, Tom*».
— Кто это — Том? И Ясудзи?
— Ясудзи — это Такэда, мой приятель, еще по Харроу. Я известил его, что еду в Синьцзин и спросил, не знает ли он там кого-нибудь полезного. У Такэды всюду есть полезные знакомые. Том — его однокашник по офицерскому училищу. Принц императорской крови Томохито Нисигуни. После выпуска назначен адъютантом главнокомандующего Квантунской армии.
— Хоть какая-то от тебя польза, — проворчала Масянь. — Значит, начинаем работать в восемь? А что мы будем делать до вечера?
— Я выпью дайкири — и спать.
— Ну разумеется.
В отличие от никогда не спящей матери Эдриан, как кошка, немедленно засыпал, когда ему было нечем себя занять — то есть почти всегда. Зато, если понадобится, мог обходиться без сна несколько суток.
Пока бонвиван в баре потягивал свой коктейль, Масянь исследовала номер «люкс», распаковалась и немного походила на руках — отличное упражнение, чтобы кровь прилила к голове и активизировала работу мозга.
— Ты на диване, я на кровати, — заявила она, когда явился Эдди. — Тебя хоть где уложи — сразу задрыхнешь, а я женщина пожилая, у меня бессонница.
— Йес мэм, — кротко согласился Эдриан, улегся на узкое ложе и через минуту уже сладко посапывал. Во сне он был похож на златовласого ангела. Но только во сне.
А Масянь времени не теряла. Она отправила в нью-йоркский офис телеграмму о благополучном прибытии, сходила в книжный магазин за картой города и путеводителем, на всякий случай изучила пути эвакуации (номер был специально забронирован на первом этаже, окнами в парк), привела в порядок свой немалый арсенал (подъюбочным оружием он отнюдь не ограничивался), а потом долго изучала топографию Синьцзина, а также историю этого удивительного города — очень коротенькую, всего лишь четырехлетнюю. До 1934 года, когда было провозглашено государство Маньчжоу-Го, это был уездный городишко с другим названием. «Синьцзин» означало «Новая Столица», и в путеводителе гордо сообщалось, что в скором времени здесь будет не только административный центр новой страны Маньчжурии, но и столица великого Китая, а стало быть и всего Древнего Мира. The Old World было написано с заглавных букв. По китайским понятиям, всё старое — истинное, всё новое — иллюзорное. Поэтому западный мир как новый, всего лишь двухтысячелетний, почитался временным и ненастоящим.
Идею, что Китай — главная страна мира и в грядущем займет место, достойное этой блистательной цивилизации, читательница одобрила. Она тоже считала Америку скороспелкой, которая не выдержит испытания временем. Какие-нибудь двести-триста лет — и развалится, а Китай пребудет вечно.
В начале восьмого Масянь, не поднимая головы от книжки, кинула в сторону дивана скомканную салфетку. Та накрыла лицо спящего.
— Вставай. Собирайся, — сказала китаянка вскинувшемуся Эдриану. — Знаю я тебя, будешь битый час вертеться перед зеркалом.
Привычки напарника она изучила во время совместной работы в Сан-Франциско. И время рассчитала точно.
Прихорашиваться красавчик закончил без одной минуты восемь. В качестве последнего штриха сунул в петлицу белого смокинга алую гвоздику, выдернутую из вазы. Провел ладонью по идеальному пробору.
— Я пошел. Не скучай.
— Никуда ты один не пойдешь. Мэри приказала не отходить от тебя ни на шаг.
— Как ты себе это представляешь? «Это моя нянька» — так я скажу принцу Нисигуни? Обходился же я без твоей опеки в притонах Сан-Франциско, не пропаду и в этом «Балморале». Очень вероятно, что это клуб, куда женщин вообще не пускают.
Когда Масянь хотела возразить, он поднял голос:
— Кто тут начальник? Ты — остаешься — в номере! Ясно?
Она уступила с нежданной легкостью:
— Ладно-ладно. Ты начальник. Развлекайся со своим принцем. Мне тоже надо отдохнуть.
— То-то.
Окрыленный победой, Эдриан отправился на рецепцию.
— Что такое «Балморал» и где это?
— Мистер Ларр? Эдриан, если позволите? — послышался сбоку бархатный голос, выговаривавший слова на преувеличенно британский манер. — Я Томохито Нисигуни.
Невысокий стройный офицер в безукоризненно сшитом мундире снимал белую перчатку, готовясь к рукопожатию. Приветливая улыбка под тонкими усиками, идеально выстриженные височки, аристократичный нос с горбинкой. Сразу видно — принц, горошину под перины можно не подкладывать.
— Велел позвонить, когда вы прибудете. Я прямо со службы.
Руку пожал крепко, по-европейски.
— Зовите меня «Эдди», ваше высочество, — поклонился Ларр.
— А вы меня «Томми», старина!
Улыбка стала еще шире. Не выпуская правую руку, принц шлепнул нового знакомого по плечу.
— Ясу мне много про вас рассказывал. Я так рад, что вы приехали! В этой дыре поговорить не с кем! Японцы сплошь солдафоны, китайцы не умеют веселиться. Вам сколько лет?
— Двадцать три. А вам?
— Мне тоже, — обрадовался Том. И перешел на японский. — Давай на «ты», на английском не получится. Ясу говорил, что ты по-нашему чешешь лучше чем он. И что ты обыграл в сёги мастера четвертого дана. Правда?
— Я обыграл в сёги всех, с кем когда-либо играл, — уточнил Эдриан. Скромность не входила в число его добродетелей.
Принц захохотал.
— Сделаю это своим девизом. «Обыгрываю всех с кем играю». Причем во все игры.
— И не игры, — добавил Эдриан. Он уже понял, что они отлично сойдутся. — Две звездочки — это капитан?
Знал, что поручик, но надо было перевести разговор на военное.
— Поручик. С прошлого месяца вторую повесили. Чтобы сделать приятное моему папаше. Служака из меня честно говоря так себе.
Но про армейское принцу Тому говорить было скучно, он стал на ходу составлять программу развлечений.
— Отвести душу тут не с кем, но сам город ого-го какой — если знать правильные места. На самом деле это целых четыре города. Есть японский Синьцзин, китайский Синьцзин, западный Синьцзин и русский Синьцзин. И в каждом свои заповедные уголки. С какого из Синьцзинов начнем?
Эдриан, улыбаясь, пожал плечами.
— Всё такое аппетитное.
— Тогда, если ты не против, я сам составлю маршрут. Сейчас, пока не стемнело, покатаемся — устрою тебе обзорную экскурсию. Потом заедем в китайский район, поглядишь на крысиные бега. Это такая экзотика! Потом в клуб «Балморал», поужинаем по-английски. Завтра начнем с ипподрома. Погоняем по реке на скоростном катере...
— Разве тебе не нужно на службу?
— У меня такая служба, что можно вообще не появляться, — ухмыльнулся поручик. — Меня причислили к штату адъютантов генерала Уэды, это главнокомандующий. Ужасный тип. Черт одноногий!
— Почему одноногий?
— В него террорист бомбу кинул, ногу оторвало. С тех пор Уэда свихнулся. Он не успокоится, пока не заставит всех китайцев кричать «бандзай». И своим офицерам покоя не дает, гоняет в хвост и в гриву. Я долго не выдержал. Написал папе, и меня перевели в свиту к Генри. Там совсем другое дело. Делаю что хочу, а поскольку я ничего не хочу, то ничего и не делаю.
— Кто это — Генри?
— Маньчжурский император Пу И. Бывший великий богдыхан всего Китая. Когда произошла революция, он был ребенком. Жил на приволье, горя не знал, отплясывал чарльстон, все его звали «Генри». А потом, когда наши заграбастали Маньчжурию и решили превратить ее в монархию, бедного Генри сделали императором. Он нормальный парень. Жутко мне завидует, что я свободная птица. Я тебя с ним обязательно познакомлю.
Улыбка Эдриана стала кислой. К дьяволу императора Генри! Все предварительные расчеты строились на том, чтобы через адъютанта главнокомандующего получить ход в штаб Квантунской армии.
Но унывать Ларр не привык. Экскурсия так экскурсия.
Они сели в сияющий черный лимузин с золотой орхидеей на дверце (Том объяснил, что это герб маньчжурского императора). Шофер был в ливрее, пассажиров от него отгораживала стеклянная стенка.
— Что тебе нужно знать про страну Маньчжоу-го? — начал августейший экскурсовод. — Во-первых, она очень большая. В мире ее никто не признал кроме наших союзников, Германии, Испании, Италии, и почему-то Сальвадора с Доминиканой (кажется, мы дали южноамериканцам взятку). Вроде как Маньчжурии и не существует. А страна по территории и населению больше Франции, пятьдесят миллионов жителей. Идея в чем? Огромный Китай неорганизован и хаотичен, в нем вязнешь, как в болоте. А тут, на северо-востоке, мы создаем Китай компактный, образцовый, хорошо управляемый. В качестве экспериментальной площадки и образца для подражания. «Новая Столица» замыслена как идеальный город, будущий центр управления Восточной Азией, а в перспективе и миром. Токио останется мозгом Великой Сферы Сопроцветания, а сердце, качающее кровь по всему гигантскому организму, переместится в Синьцзин. Это — витрина нового азиатоцентричного мира.
Тут принц увидел, что слушатель подавляет зевок. Махнул рукой:
— Ладно, плевать на политику. Я и сам от нее зеваю. Про Синьцзин. Это единственная из современных столиц, которая не переделывается из старого города, а строится заново. Посмотри, какой прямой и широкий проспект. А какие здания — одно к одному! Это Центральная авеню. Сплошь банки, представительства компаний, такой Сити, Бродвей.
Эдди посмотрел. Одобрил. Проспект действительно был хоть куда. О том, что это Азия, напоминали только многочисленные велосипедисты, большинство в конических соломенных шляпах — китайцы. Шофер разгонял их гудками клаксона, но быстро ехать все равно не получалось.
— Вон там — штаб Квантунской армии, — показал Том на огромное здание, увенчанное башней с пагодообразной крышей. — Архитектурный стиль «ампир-жапонэ». Справа универмаг «Минакаи». Отдел мужской одежды очень неплох, прямые поставки из Лондона и Парижа. А сейчас мы повернем направо и попадем из сегодняшнего дня во вчерашний.
Машина поехала через китайские кварталы. Вокруг были двухэтажные дома, густо обвешанные иероглифическими вывесками. Движение совсем замедлилось. Пешеходы перебегали пыльную улицу где хотели, кто-то катил тележки с мелочным товаром, велосипедисты еле вывиливали из-под колес.
— Уходящая натура, — махнул рукой принц. — Скоро ничего этого не останется. Всюду будут прямые трассы и каменные дома. К 1940 году население по плану должно составить миллион человек, а к 1945-му, когда завершится колонизация Китая и Синьцзин станет его столицей, два миллиона. Это будет самый современный мегаполис мира.
Темнело. Там и сям зажглись бумажные фонари — красные, синие, зеленые, оранжевые — и всё вокруг волшебно преобразилось. Исчезли обшарпанность и бедлам, фиолетовый воздух таинственно мерцал золотистыми искорками — это в воздухе кружились пылинки. Сложное сплетение запахов, доносившихся из харчевен, лавок с пряностями и травами, кондитерских и уличных жаровен, наполнило салон.
— Э-э, — принюхался Ларр. — Тянет опиумом. Кто-то не сильно конспирируется.
— У нас и не надо. — Принц стукнул в стекло, чтоб шофер остановился. — Маньчжурия — единственная страна в мире, где опиумокурильни существуют легально. Кто хочет скуриться, и так скурится. У каждого своя карма. Зато какое пополнение бюджета. И нет организованной преступности — ей нечем поживиться. Мы обязательно наведаемся в пару заведений, дружище. Здесь самые роскошные опиумные заведения в мире. Не притоны, а вполне бонтонные клубы. Записываем в завтрашнюю программу?
— Обязательно. А тут у нас что?
— Крысиные бега. Идем!
В полутемном зале галдела толпа, теснилась вокруг ярко освещенного загона. Там по разноцветным дорожкам, отгороженным стеночками, бегали кругами упитанные крысы, на каждой попонка с иероглифом. Ударил гонг — какая-то из спортсменок пробежала дистанцию первой. Разочарованные вопли. В воздух полетели скомканные бумажки — проигравшие выкидывали билетики.
— Как делать ставки? — азартно спросил Ларр. — У меня счастливая цифра семерка. Эй, ставлю на седьмую!
Проворный служитель цапнул у него десятиюаневую купюру, выдал билетик со знаком 七.
По клеточкам рассадили новых крыс. Гонг. Опять понеслись серые тени.
— Гоу, гоу, гоу! — орал Эдди громче всех.
Принц смотрел с завистью. Офицерам в мундире делать ставки не разрешалось.
— А-а-а! — завопил Ларр. — Моя милашка победила! Дайте мне ее, я ее поцелую!
Китайцы со всех сторон тянули к счастливцу руки — потрогать, чтоб зарядиться удачей.
Развернув веером выигранные юани, Эдди запел:
— «Heaven, I’m in heaven!»
Том им любовался.
— Обожаю вас американцев. Вы такие раскованные. Если уж радуетесь, то радуетесь. А мы, японцы, вечно зажимаемся, только бы внимание к себе не привлечь. Ну что, теперь в клуб?
— К черту клуб, поехали куда-нибудь повеселимся! Эту сотню нужно срочно потратить на что-то безответственное, иначе Фортуна обидится. Как у вас тут насчет веселых и красивых девушек?
— Есть бордели, и очень неплохие, на любой вкус. Но я, зараза, в форме. Можем двинуть в дансинг-холл. Танцевать, правда, мне тоже нельзя — устав запрещает...
— Имеет право офицер императорской армии знакомиться с девушками? Устав не запрещает? Тогда вперед! — воскликнул Ларр. — Дорогу его высочеству!
Выигрыш очень повысил Эдриану настроение. Этот барометр и в обычное время неизменно показывал «ясно», а теперь стрелка перешла на «солнечно».
Ужинать не поехали, по предложению Ларра перекусили прямо на улице. Прохожие пялились на двух павлинов — один в белом смокинге, другой в мундире с иголочки — лопающих у тележки, палочками из деревянных мисок, жареную лапшу с креветками. Ливрейный шофер страдал, опустив голову на руль. Принц же заявил, что в жизни не пробовал ничего вкуснее.
Самый лучший синьцзинский дансинг назывался «Мулен-Руж». Оркестр попеременно играл то слоуфокс, то квикстеп. Девушек было много, прехорошенькие китаянки — почти все с модной завивкой «марсельская волна». Танцевали немногие, большинство сидели у стены в ряд.
«Марсельская волна»
— Это платные дансинг-гёрлз, — объяснил Том. — Танец стоит пол-юаня.
Ларр минут пять поизучал предложение издали, зрение у него было отменное, а женский характер он умел угадывать даже под густым макияжем.
— Как тебе вон та, в лазоревом платье? — показал он на третью девушку слева.
— Хороша. Но почему именно эта?
— Взгляд.
— Обещающий?
— У них у всех обещающий, но у этой — исполняющий.
Принц воззрился на избранницу приятеля, но ничего особенного не высмотрел.
— Однако фокстротом такую не расшевелишь, — задумчиво молвил эксперт и отправился договариваться с джаз-бандом.
Минуту спустя в пронизываемом разноцветными лучами зале зазвучала тягучая, вкрадчивая «Кумпарсита».
Джентльмен в белом смокинге пригласил лазоревую жиголетту, и они закружились в прерывистом, страстном танце. Были так хороши, что больше никто не осмелился выйти на танцпол. Все смотрели и любовались, а когда танго закончилось, грянули аплодисменты.
Ларр вернулся к приятелю с новой знакомой Джули, невероятно милой (у Эдриана все девушки были невероятно милыми).
— Прости, Том, наши планы на вечер отменяются, — сказал он. — Джули хочет показать мне своих кукол. Представляешь, какая прелесть! Она собирает коллекцию с детства.
Собирательница кукол целомудренно смотрела в сторону.
Его высочество со вздохом молвил:
— Завтра не буду кретином. Приду в штатском. — И шепотом: — Расскажешь потом про кукол. Со всеми подробностями. И выясни, может у нее есть подруга, тоже коллекционерка.
Эдди поднял руку, как бы давая клятву, и повел свой трофей к выходу.
— Мадам будет лугаться, что я не вылаботала нолму, но плевать, — щебетала Джули с прелестным акцентом. — У девушки есть плаво на личную жизнь.
— Не будет она ругаться, — пообещал Эдриан. — На, отдашь ей.
Вынул из кармана крысиный выигрыш, протянул.
— Я за личную жизнь денег не белу, — с достоинством ответила Джули. — Но ты челтовски славный.
Поцеловала его в щеку.
— Эй, такси! — закричал на улице Ларр, и у тротуара сразу притормозила машина, но еще раньше подкатил на велосипеде китаец в низко опущенной шляпе.
— Вали отсюда, — сказал китаец таксисту женским голосом. — Ты, девка, топай назад, откуда пришла. А ты, бездельник, марш со мной.
Это была Масянь. Теперь стало понятно, почему она отпустила подопечного на прогулку без препирательств. Приказ начальницы агентства не отходить от Эдриана ни на шаг был исполнен.
— Ты для чего приехал в Синьцзин? — пилила Масянь молодого человека, одной рукой цепко держа его за рукав, а другой ведя велосипед. — По девкам шляться? Когда твой принц выведет тебя на генерала Доихару?
— Никогда. — Эдди оглядывался назад, на испуганную Джули, подавал ей знаки бровями. — Томми уже не служит в штабе Квантунской армии.
Китаянка остановилась.
— Что же мы будем делать?
— У меня есть план «В», — беспечно ответил шалопай и послал девушке воздушный поцелуй.
*Hi Addy. Yasuji’s friend is my friend too. You can always find me at “Balmoral” after 6 pm. Looking forward, Tom. — «Привет, Эдди. Друг Ясудзи — мой друг. Вы всегда найдете меня в "Балморале" после 6. С удовольствием жду встречи. Том» (англ.)
