«Чубаровщина»

В Ленинграде, в Чубаровом переулке, совершено коллективное изнасилование. Среди 22 обвиняемых рабочих есть комсомольцы и один кандидат в члены партии. Газеты несколько месяцев сообщают подробности уголовного дела, а потом несколько лет пытаются объяснить: как такое могло случиться в СССР? 

Фабричная работница, 20-летняя Любовь Белова, шла 21 августа после смены по Лиговскому проспекту. Свернула в Чубаров переулок. Было около 10 часов вечера. На углу с Предтеченской улицей к девушке пристали хулиганы, затащили в сквер, принялись насиловать. Подошла еще компания парней, с них стали брать «за услугу» мелочь на выпивку. Почти без чувств Белова добралась до отделения милиции в четыре утра. Насильников быстро арестовали. Долго восстанавливали здоровье жертвы. Еще дольше лечили всех фигурантов дела от гонореи, которой один из обвиняемых перезаражал той ночью остальных. До суда, который начинается в декабре, в газетах не утихает тема «чубаровщины» — так теперь называют распущенность в рабочей среде. 

И до революции заводская молодежь России не слыла примерной. Потомственных пролетариев мало, а вчерашние крестьянские парни, переселяясь в город, порывали с традиционными устоями. Пить, драться, «озоровать с девками» — а что еще делать после тяжелого труда? До сих пор этот уклад жизни считался следствием «капиталистического угнетения». Но ускоренная советская урбанизация и безбожие только усилили кризис нравов. «Навыки культурности» приобретаются с трудом, а опаску перед церковным грехом не заменяют взыскания от ВЛКСМ. Пресса бичует «чубаровщину» с высоких идейных позиций: при социализме женщина не мужская добыча, а полноценный строитель нового общества! «Чубаровцам» не место в городе Ленина! 

Перед судом Наркомат юстиции разъясняет: групповое изнасилование считается разбоем  — а за него возможна высшая мера наказания. Процесс подготовлен как показательный, однако слушания идут трудно. Подсудимые утверждают, что с девушкой «столковались за деньги». Защита Беловой доказывает: потерпевшая проституцией не занималась. Многие свидетели выгораживают обвиняемых, и четверых привлекут за дачу заведомо ложных показаний. В том числе — комсорга завода «Кооператор», в сквере которого произошло преступление. Репортеры передают из зала суда: 
Чубаров переулок ощетинился железной солидарностью своих хулиганов. 

В итоге пятерых насильников расстреляют, остальных отправят отбывать сроки в Соловецком лагере (см. 1923). Лжесвидетели попадут под амнистию в честь десятилетия Октябрьской революции. 

Достоверную статистику изнасилований последующих лет установить затруднительно. О неблагополучии на «личном фронте» можно судить по числу абортов: к концу 1920-х их в Москве и Ленинграде столько же, сколько и родов, а в начале 1930-х — почти в два раза больше. Не утвердив «социалистическую нравственность», решат бороться со снижением рождаемости, и советская власть, первой в мире гарантировавшая право женщины на аборт, вообще запретит прерывание беременности не по медицинским показаниям (см. 1936)