Декларация митрополита Сергия

Фактический глава Русской православной церкви издает заявление о лояльности советской власти, призывая к тому же клир и паству. Компромисс позволит зарегистрировать церковное управление, но не принесет мира с режимом, его отвергнет часть священнослужителей и верующих в стране, а раскол с Церковью за границей (см. 1921) только усугубится.

Митрополит Нижегородский Сергий  — заместитель Местоблюстителя патриарха. Первый после восстановления патриаршества (см. 1917) патриарх Тихон скончался в 1925-м. Местоблюститель митрополит Петр с 1926-го находится в тюрьмах и ссылках. Выборы нового патриарха власть не допускает. У приходов право на существование есть, хотя его ущемляют, а епархии и Синод вовсе не имеют государственной регистрации. Кампания по изъятию церковных ценностей (см. 1922) и попытки «обновленцев» (см. 1922) захватить церковную власть используют именно это обстоятельство: мол, патриархия незаконна. Тысячи священников репрессированы, вообще «попы» во всеуслышание объявлены врагами советской власти, которых при построении социализма изведут под корень. 

Сергий в 1926-м предоставлял в ОГПУ (см. 1923) первый проект письма о легализации церковного управления. Там про лояльность власти было сказано общо, а советское отделение церкви от государства трактовалось как их невмешательство в дела друг друга. Текст чекистов не устроил. Митрополита арестовали и держали в заключении более четырех месяцев. После освобождения подготовлен нынешний документ, адресованный «архипастырям, пастырям, честному иночеству и всем верным чадам». Вместе с Сергием его подписали восемь членов временного Синода. Видимо, редактором, если не соавтором Декларации был чекист Евгений Тучков, секретарь антирелигиозной комиссии ЦК ВКП(б). Отпечатано 5 тысяч листовок, рассылаемых по стране. Через три недели после этого тиража Декларацию публикует главная газета советов «Известия» — это свыше 400 тыс. экз. Предпосланное от редакции предисловие «Среди церковников» объясняет появление Декларации приспособленчеством «тихоновцев» — то есть патриаршей церкви: 
тихоновцам пришлось перекрашиваться в советские цвета. 

Декларация называет «правильные отношения к советскому правительству» особой заботой со времени служения патриарха Тихона. Вина за расстройство этих «отношений» возлагается целиком на церковь. В стране виновники  — те верующие, кто недооценил советскую власть, сочтя ее «каким-то недоразумением, случайным и недолговечным». Еще хуже — эмигранты: 
выступление зарубежных врагов советского государства, среди которых были не только рядовые верующие нашей церкви, но и водители их, возбуждая естественное и справедливое недоверие правительства к церковным деятелям вообще, мешали усилиям Святейшего. 

Но ныне обретена надежда на «мирное устроение наших церковных дел», когда «с разрешения власти» учрежден временный Священный Синод. За это следует вознести «наши благодарственные молитвы к Господу» и выразить «всенародно нашу благодарность и советскому правительству». Принцип дальнейшего сосуществования с социалистическим государством сформулирован в самой часто цитируемой впредь фразе Декларации: 
Мы хотим быть православными и в то же время сознавать Советский Союз нашей гражданской родиной, радости и успехи которой — наши радости и успехи, а неудачи — наши неудачи. 

Критики Сергия с издевкой прозовут этот тезис «ваши радости  — наши радости». Сторонники же будут парировать: речь идет о родине, а не о политическом строе. Однако Советский Союз  — идеологическое государство, один из «успехов» которого, не раз объявляемый вождями, — грядущее уничтожение религии. 

Значительная часть клира и мира принимает Декларацию как вынужденную меру: мол, а иначе при большевиках не выжить. Но они скорее помалкивают  — гордиться тут нечем. Слышнее те, для кого Декларация  — недостойное соглашательство. Особенно много несогласных в Ленинграде, их прозовут «иосифлянами»  — по имени главы митрополии бывшей столицы Иосифа. Он призывает игнорировать слова Сергия: 
Пусть эти распоряжения приемлет одна всетерпящая бумага да всевмещающий бесчувственный воздух. 

Всего в разных регионах до 2,5 тысяч иосифлянских приходов. Священники-ослушники не поминают в своих богослужениях советское правительство и Сергия, как того требует временный Синод. А, вопреки запретам, поминают своих арестованных иерархов и митрополита Петра как патриаршего местоблюстителя. 

Епископы, посаженные в Соловецкий лагерь (см. 1923), за год до этого предлагали вариант более сдержанного документа о признании церковью советской власти без замалчивания конфликта с государственным атеизмом. Теперь они шлют попунктный список своих разногласий с Декларацией. Подчиняться заместителю местоблюстителя отказываются более 40 архиереев. Резче всех пишет Сергию из сибирской ссылки епископ Глуховский Дамаскин: 
За что благодарить? За неисчерпаемые страдания последних лет? За то, что драгоценные для миллионов верующих останки преподобного Серафима, а еще ранее останки святых Феодосия, Митрофана, Тихона и Иоасафа подверглись неимоверному кощунству? За то, что замолчали колокола Кремля? За кровь митрополита Вениамина и других убиенных? За что? 

Самые непримиримые уходят в «катакомбную церковь», как первохристиане в Древнем Риме. Нелегальные приходы и монастыри существуют в СССР вне контроля и советской власти, и официальной церковной. Для них «сергианство»  — вероотступничество, подчинение большевистскому антихристу. С зарубежьем раскол теперь окончательный, Москва впервые сама жестко определяет его в Декларации: 
Мы потребовали от заграничного духовенства дать письменное обязательство в полной лояльности советскому правительству во всей своей общественной деятельности. Не давшие такого обязательства или нарушившие его будут исключены из состава клира, подведомственного Московской патриархии. Думаем, что, размежевавшись так, мы будем обеспечены от всяких неожиданностей из-за границы. 

В глазах РПЦЗ (см. 1921) это капитуляция перед богоборческим режимом. Те немногие эмигранты, кто обязательство подписывает, остаются в юрисдикции Сергия, но делают оговорку: речь идет только об аполитичности. Для прочих слова Декларации звучат даже абсурдно: какая может быть лояльность к иностранному правительству, которое само лишило их гражданства? В понимании себя «истинно-христианской церковью» «зарубежники» солидаризируются с «катакомбниками». 

Декларацией Сергий перехватывает инициативу у обновленцев (см. 1922)  — отныне их услуги будут все менее нужны власти. Обретение Патриархией официального статуса приведет к скорому признанию ее патриархами Иерусалимским, Антиохийским и Константинопольским. По спискам Сергия ОГПУ освобождает несколько сотен священнослужителей, осужденных из-за прежнего нелегального положения церкви. Но послабления недолгие: первая пятилетка (см. 1929) будет в том числе и «безбожной», сами безбожники  — «воинствующими», а церковь  — идеологией раскулачиваемых (см. 1930). Закрытие уже всех монастырей, повсеместные отъемы храмов и ликвидации приходов превратят в «катакомбников» миллионы «сергианцев». Патриархия не вступится за них, напротив, от имени Сергия выйдут заявления о свободе церкви в СССР. Напрасно увещевала Декларация:
Недаром ведь апостол внушает нам, что «тихо и безмятежно жить» по своему благочестию мы можем, лишь повинуясь законной власти. 

В ГУЛаге погибнут и патриарший местоблюститель митрополит Петр, чьим заместителем оставался до этого Сергий, и множество оппонентов Сергия, включая митрополита Иосифа и епископа Дамаскина, и пять из восьми подписавших Декларацию членов временного Синода. 

Положение изменится в 1943 году, когда Сталин встретится с Сергием и еще двумя митрополитами и согласится возобновить патриаршество. Сергия изберут предстоятелем за 8 месяцев до его кончины. От требования к Зарубежью быть лояльными к правительству СССР Патриархия откажется в 1970-х. Когда Горбачев сделает празднование 1000-летия крещения Руси общегосударственным (см. 1988), начнется история церкви, независимой от власти. С заграничной церковью РПЦ воссоединится уже в XXI веке (см. 2007).