К СТОЛЕТИЮ СМЕРТИ ЛЕНИНА

Сегодня исполняется 100 лет со дня смерти человека, создавшего государственную систему, из координат которой Россия до сих не выбралась, а значит  правильно, что Ленин все еще пребывает на главной площади страны и что перед его гробом проходят военные парады.  «Ленин великий нам путь озарил», потом Сталин "на труд и на подвиги нас вдохновил"- этим путем Россия так и марширует, иногда пытаясь свернуть, но всякий раз возвращаясь обратно.

Что Ленин великий – сомнений нет. Просто величие бывает разным: величие в Добре, величие в Зле (да и представления о Добре и Зле зависят от нашего мировоззрения).

В еще не вышедшем 10 томе моей «Истории» историческое значение Ленина рассматривается без этических оценок. Характеристику личности этого исторического деятеля я здесь уже опубликовал (https://babook.org/posts/583 ). Теперь – фрагмент о его вкладе в историю.  

«Вклад Ленина в марксистскую теорию можно свести к двум главным тезисам. 

Во-первых,  революция возможна и без поддержки основной массы населения, при участии одного рабочего класса, причем настоящим носителем власти будет даже не этот ценимый марксистами класс, а его «передовой отряд» - партия. 

Во-вторых, эта партия должна являть собой единый, слаженно действующий механизм, подвластный партийной дисциплине. Дискуссии и споры допустимы только на стадии обсуждения, когда же решение  принято большинством, всякие шатания и колебания исключаются – это Ленин назвал оксюморонным термином «демократический централизм». По сути дела он означал, что никакой демократии в партии не существует – всё определяет верхушка, центральный комитет, а рядовые члены исполняют ее приказы.

С течением лет, под воздействием новых обстоятельств, в ленинской теории появятся и другие новации. Владимир Ильич часто повторял слова Энгельса «Марксизм не догма, а руководство к действию» и называл извращения изначальной теории диалектикой. Однако два ключевых принципа останутся неизменными. Они и легли в основу стратегии, которая позволила большевикам одолеть всех соперников и захватить власть над страной.

В 1917 году, пока эсеры пребывали в уверенности, что они как крестьянская партия являются истинными выразителями народных чаяний, пока меньшевики доказывали, что рабочие, максимум пять процентов российского населения, не могут брать на себя всю полноту власти, ленинцы сделали ставку не на всю страну, а на центр, то есть на столицу – это и было практическое осуществление идеи «демократического централизма». Достаточно привлечь на свою сторону активную часть петроградского населения, и вся страна подчинится. 

С активной частью столичного населения, рабочими и в особенности с солдатами,  большевики главным образом и работали – в то время как эсеры с меньшевиками готовились к выборам во всероссийское Учредительное Собрание.

Если проследить за действиями большевистского вождя на протяжении его предреволюционной деятельности, мы увидим, что усилия Ленина все время были направлены на выполнение одной и той же задачи: создания пусть небольшой, но монолитной организации.

Этой работой Ульянов смог заняться, не опасаясь ареста, только в эмиграции, куда попал в 1900  году после сибирской ссылки. 

Социалист Георгий Соломон, автор очень интересных воспоминаний, пишет: «Как только Ленин появился за границей, слаженность социал-демократии резко пошла на убыль. Где бы он ни появлялся, рядом с ним шла склока, раздор, бесконечная дрязга». 

Так это со стороны и выглядело, из-за чего основная часть социалистов относилась к Ленину и его сторонникам как к сектантам, с которыми трудно договориться о каких-либо совместных действиях. Из всех товарищей и соратников ранней поры, бывших с Владимиром Ульяновым на равных, к семнадцатому году рядом с ним не осталось ни одного. Но Ленину и не нужны были соратники, ему требовались исполнители. 

Советские и даже зарубежные историки очень большое внимание уделяют многочисленным баталиям, которые Ленин вел до революции с оппонентами внутри социалистического лагеря, интригам на партийных съездах, борьбе с «плехановцами», «мартовцами», «ликвидаторами», «отзовистами» и прочими несогласными, но вся эта нескончаемая «склока и дрязга» сама по себе не заслуживает интереса. Истинной целью Ленина было создание хорошо управляемой партии, и с этой задачей вождь справился.

Цена успеха, правда, была немалой. Кристаллизуясь и сжимаясь, большевики неминуемо теряли влияние как в революционном движении, так и в обществе. Вот почему к 1917 году это была малосущественная политическая сила, не сыгравшая никакой роли в февральских событиях и едва заметная в первый постреволюционный период. По самым бодрым подсчетам в партии состояло 24 тысячи человек (на самом деле, вероятно, меньше). 

Более того, члены ЦК,  находившиеся в России, а не в эмиграции, никак не могли решить, как им действовать в новой ситуации. «Либеральная» революция застала их врасплох. Ни о каком захвате власти в марте семнадцатого года петроградские большевики, конечно, и не помышляли – они лишь выбирали, к кому примкнуть: к меньшевикам или к эсерам. 

Всё изменилось после того, как в апреле из эмиграции вернулся Ленин».