ЛИСТОВКА И ХОККУ

Продолжаю рассказывать про трофеи из моей коллекции всякого старья. 

Не так давно  я купил на лондонском блошином рынке знаменитую немецкую листовку, про которую читал, но видеть никогда не видел. Теперь вот держу ее под стеклом. Она как хокку. Стимулирует мысли и чувства на нескольких уровнях сознания.

Во-первых, я стал реконструировать путь, каким эта бумажка могла попасть к старьевщику хипстерского Спиталфилдс-маркета. Кто-то ведь эту пакость привез с войны, зачем-то бережно хранил столько лет.

Листовку разбрасывали с самолетов над расположением советских войск. Это был пропуск, по которому сдавшегося в плен «хорошо примут и накормят» . 

Некий красноармеец, стало быть, полезную бумажку подобрал, спрятал и потом видимо с успехом использовал. Сдался, благополучно пережил войну. Потом имел ловкость оказаться на Западе, а не в ГУЛАГе. Осел в Англии и, видимо, всю оставшуюся жизнь благодарил судьбу за удачу, а листовку, ставшую спасением, хранил как реликвию. Иначе как бы она уцелела? В конце концов ловкач помер, и ненужное старье на тарабарском языке отправилось на «блошку», принесло продавцу тридцать фунтов.

А во-вторых, я думаю про своего дядю Якова, брата матери. Он был сильно близоруким, невоеннообязанным, в мирное время в армию его не призвали. Но в 1941 году, двадцатишестилетним, он отправился на фронт. Оставил дома жену и двух детей. Был радистом. В мае 1942 года семья получила извещение, что сержант Я.И.Файнгольд пропал без вести на Калининском фронте. 

Чаще всего это означало, что человек попал в плен. Но такой опции для «жида-морда-просит-кирпича» не было. Нередко находилась какая-нибудь сволочь из своих же, со спасительной листовкой в кармане, и выдавала, чтобы "приняли и накормили" еще лучше. Но наверняка я этого не знаю и никогда не узнаю. Поэтому хокку у меня получился скупой:

Был близоруким

Мой дядя Яков Файнгольд.

Он не вернулся.