Аэростат. Песни Джорджа

Здравствуйте!

Три дня тому назад после тяжелой болезни из этого мира ушел Толя Гуницкий или — для своих — Джордж, вместе с которым мы создавали группу «Аквариум» летом 1972-го года. 

Я от всего сердца уверен, что лучше всего провожать друзей, празднуя сделанное ими. Поэтому сегодня я хочу послушать вместе с вами наши песни на его стихи.

АКВАРИУМ — 15 ГОЛЫХ БАБ

Мы подружились, когда я был в третьем классе 429-й школы Московского района города Ленинграда, а он в четвертом, мы жили с ним в соседних парадных, вместе ходили в литературный кружок, вместе писали стихи.

Поэтом он был, надо сказать, особенным; честно скажу, что — на мой взгляд — такого русский язык еще не знал. Откуда он брал такие слова, как ему приходили в голову такие невероятные словосочетания — спросить не у кого. Но это было. И остается с нами.

ТЕРРАРИУМ — ПУТЕШЕСТВУЯ ПО СИБИРИ

А начиналось всё с того, что мы с ним были чуть ли единственными в нашей школе, кто слушал, изучал и коллекционировал музыку. 

Теперь такое невозможно себе представить — в какое волшебное время мы жили — по радио и ТВ нам подавали как непреложную истину, что мы живем в лучшей стране в мире, ну и действительно — происходила оттепель, полеты в космос, вкуснейшая хрущевская кукуруза в банках, а теперь еще и музыка — чего еще нам оставалось желать? Мы действительно жили в лучшее время в лучшей стране в мире.

Только тогда эта необходимая как солнце музыка еще не называлась «рок», а называть ее «рок-н-ролл» язык как-то не поворачивался. Рок-н-ролл в середине 60-х был явлением уже отошедшим: Элвис Пресли, престарелый Билл Хейли: о, нет, мы слушали «Битлз», «Троггс» и всё такое — я записывал музыку с радиоприемника, Джордж уж не помню откуда. 

И кстати, когда спрашивали — почему Джордж — ответ у нас был один: потому что не похож на Сантану. 

ТЕРРАРИУМ — НЕСИНХРОН

И вот, наслушавшись прекрасной музыки середины 60-х, мы с Джорджем осознали, что теперь пора начинать делать что-то самим. 

Почему нас потянуло на абсурд — сказать сложно, но, с другой стороны, очень даже просто: пронизывающая всё вокруг атмосфера не-истинности, не-настоящести всего, что было вокруг, делала абсурд единственной разумной формой общения с миром. Ознакомившись с классикой театра абсурда, «Носорогами» Ионеско и Бекетовским пьесой «В ожидании Годо», мы как-то естественно начали устраивать перфомансы прямо на улице, выплясывая невообразимые туземные пляски перед ни в чем не повинными прохожими. приставая к ним с идиотскими стихами и песенками. Зачем мы это делали — теперь ума не приложу, но тогда это происходило как-то естественно. 

Нагулявшись по улицам, мы шли к Джорджу домой, и продолжали делать то же самое, только в области звукозаписи, фиксируя на его магнитофон перфомансы, состоящие из бессвязных криков, монологов, стихов и всего, что приходило в голову. Мы называли это «опусы». 

Много лет спустя первый альбом, записанный нами — «Искушение Святого Аквариума» был сложен по тому же принципу, поэтому неудивительно, что дослушать его мог только человек несгибаемой воли. 

АКВАРИУМ — К ДРУЗЬЯМ

Когда много-много лет спустя дело дошло до настоящей записи — опыт свободы, приобретенный в детстве при записи «опусов», определил настроение и эстетику «Треугольника» и вообще всего раннего «Аквариума», включая даже концертные выступления. 

АКВАРИУМ — ХОРАЛ

Интересно то, что каким-то непостижимым образом нелогичное и абсурдное поведение наше было лучшей реакцией на происходящее вокруг — и те, кто нас слушал, это чувствовали и проникались. И, конечно, это было чисто петербургским явлением. Я уже рассказывал, что, когда я привез в Москву первые катушки с альбомом «Треугольник», наши московские друзья во главе с Артемом Троицким (который был там главным авторитетом по музыке) вынесли суровый приговор: «Везите свою хрень назад в Ленинград, здесь этого никто никогда слушать не будет». 

История, однако, рассудила иначе. 

Более того, песня «Марш» на слова Джорджа многие годы стихийно исполнялась в разных местах солдатами на плацу, вызывая смятение в рядах старших офицеров Советской Армии. Вот уж чего Джордж точно и представить себе не мог, когда писал. 

АКВАРИУМ — МАРШ

Но часто — как и у любого настоящего поэта — сквозь, казалось бы, весело-абсурдный ряд слов пробивалась отчаянная пророческая неизбывная тоска. Таково служение любого подлинного поэта — что бы ты ни собирался написать, ты всегда должен давать словам волю, чтобы они сказали то, в чем ты боишься признаться сам себе. 

АКВАРИУМ — ИЗ ТАМБОВА С ЛЮБОВЬЮ

А собственно ударником «Аквариума» Джордж был не так уж долго: зимой 72/73-го года и еще какое-то время после этого — потому что именно тогда у «А» была репетиционная точка в каком-то доме культуры в Зеленогорске, в часе езды на электричке из Ленинграда: почему-то у факультета ПМ-ПУ были с этим местом какие-то теплые отношения. 

И мы, как цуцики, катались туда несколько раз в неделю, чтобы поиграть на электричестве и барабанах: репертуар у группы был особенный, с песнями вроде «В Храме Раджи-Вишну» (какой-то особый гибрид божеств, в Индии неизвестный), а также песни «Всё Должно пройти», «Война» и другие заслуженно забытые песни. 

Когда же мы в январе 73-го сыграли там концерт для двух дюжин бесстрашных и морозостойких студентов, нам удалось переехать в сам Ленинградский Университет — в комнату за сценой актового зала Факультета прикладной математики и процессов управления, находившегося в полукруглом здании за Смольным монастырем на берегу Невы, где мы и провели следующие пять лет, где репетировали, записывали наши первые альбомы и несколько раз даже играли на танцах. 

Но Джордж к этому времени уже оставил стезю музыканта и — под чутким руководством ученика Товстоногова, Эрика Горошевского, принялся всерьез заниматься театром и писать пьесы. И даже поступил в Театральный институт. 

Что никак не мешало ему иногда разражаться чудесными стихами, из которых иногда вырастали песни. Которые и пел «Аквариум», а позже— «БГ-Бэнд».

БГ-БЭНД — РУССКАЯ СИМФОНИЯ

Прошло неисчислимое количество лет, было написано неисчислимое количество песен, и Джорджу потребовалась помощь. Выбранное им поприще театра и рок-журналистики никаких денег — увы! — не приносило, авторские отчисления от песен на его слова были ничтожно малы, а у него появились проблемы со здоровьем. И тогда пришла в голову идея написать на его стихи новые песни, причем чтобы эти песни писал не только я, а все наши друзья. Сказано — сделано: виртуальный коллектив в составе Бутусова, Чижа, Саши Васильева и Насти Полевой с Егором Белкиным назвался «Террариум» (для тех, кто не знает — это был давний псевдоним «Аквариума»), и осенью 99-го «Террариум» взялся за дело. 

ТЕРРАРИУМ — КИТАЙЦЫ НЕ ХОТЯТ

Получившийся у нас тогда альбом «5-угольный грех» оказался чудо как хорош, и даже сделал поэзию Джорджа подлинным достоянием массовой культуры: песня «Гибралтар/Лабрадор», написанная, сыгранная и спетая Бутусовым, не только попала на радио, но и оказалась даже в саундтреке фильма «Брат». 

Удалось даже собрать какие-то средства, но Джордж — увы! — был человеком укоренившихся привычек и наотрез отказался уезжать на лечение куда-то прочь из привычного Петербурга. 

ТЕРРАРИУМ — ЛАБРАДОР/ГИБРАЛТАР

Примерно через десяток лет ситуация повторилась и удалось создать второй альбом «Террариума» (3=8), где приняли участие Юра Шевчук, Женя Федоров и даже настоящий композитор Антон Батогов, но это снова ни к чему не привело. Потом из песен, записанных «Аквариумом», мы собрали альбом «Песни Джорджа». И даже специально для него записали пару песен — но результат был точно таким же. 

АКВАРИУМ — СОНЕТ

Итак, Джордж больше не с нами. Да причтется он к свету. Мир его душе.

Спасибо. Мир и свет всем нам. 

ТЕРРАРИУМ — ЗОЯ И СОНЯ

Загляните на книжную полку Бориса Гребенщикова: "Книга Слов" и "Книга Песен". 

Предыдущие выпуски "Аэростата" можно послушать здесь.