Аэростат. Duke Ellington

Здравствуйте!

Сегодня я хочу рассказывать вам о великих.

Creole Love Call

Дюк Эллингтон считается одним из титанов музыки 20-го века. 

«Знаменитый Оркестр Дюка Эллингтона» (вместе с «Оркестром Каунта Бейси») определил джаз эпохи биг-бендов. 

Эллингтон был мастером трехминутных композиций; после него осталось более тысячи композиций; его наследие — самое большое авторское наследие в джазе. 

Его  называют самым значительным композитором джаза. 

Сам он говорил, что его музыка — вне категорий, и называл ее просто американской музыкой. 

Mood Indigo

Он родился в последний год 19-го века в Вашингтоне у родителей — пианистов. Его назвали его Эдвард Кеннеди Эллингтон. С детства мать окружала его женщинами с достоинством, чтобы у него развились хорошие манеры и тяга к элегантности. 

Его друзья замечали, что его уверенная манера поведения и умение хорошо одеваться придавали ему вид аристократа и стали называть его «Дюком», то есть герцогом. 

Как это часто бывает с истинными аристократами, его хорошие манеры как стеной отгораживали его от людей вокруг и всю жизнь он оставался теплым и очаровательным, но эмоционально недоступным. 

Его сын Мерсер говорил: «Он не позволял никому увидеть, что у него внутри». 

Don’t Get Around Much Anymore

В 7 лет Дюк начал учиться играть на фортепиано, но бейсбол интересовал его значительно больше. Потом он поступил в Высшую Техническую Школу в Вашингтоне. Однако в 14 лет начал украдкой заходить в бильярдную, где игра на столе с кием и шарами сопровождалось игрой на пианино. Его вновь заинтересовало пианино, он начал учиться всерьез. 

В 15 лет он написал свою первую мелодию.

«Вначале я даже не думал о том, чтобы писать музыку. Мне повезло, что я наткнулся на пианино и смог сыграть две или три мелодии, которые знал. Никто другой этого не играл. Я думаю, первая мелодия, которую мне было удобно играть, называлась «Рэгтайм Содового Фонтанчика», потому что я работал разносчиком газировки в клубе «Пудель», а там работал замечательный пианист Лестер Дишман. 

Я многому научился, просто наблюдая, как он играет. Он был человеком весьма невоздержанным и иногда немного перебирал: в то время все было не очень коммерческим, никто не заботился о том, что вести себя профессионально. Перед тем как идти на работу, пианист мог зайти к кому-то в гости и поиграть там, потом зайти к кому-то еще; и естественно, везде предлагали выпить немного чего-нибудь освежительного; так что бывало что до работы он добирался уже сильно освеженным. Иногда освежения побеждали, и он падал со стула, и тогда занять его место звали разносчика газировки. 

Так началась моя профессиональная карьера». 

It Don’t Mean a Thing

С 18-ти лет Дюк начал работать художником. Он рисовал вывески и рекламные плакаты, и одновременно собрал группу, чтобы играть на танцах. Две эти его карьеры отлично дополняли друг друга. 

Когда клиент заказывал ему рекламу танцев или вечеринки, Дюк сразу интересовался, есть ли у них музыкальное сопровождение и ненавязчиво предлагал свои услуги. 

Одновременно он служил посыльным в департаменте военно-морского флота, где тоже обзаводился полезными контактами. 

«Мне было 18 и в те дни я был очень деловым. В то время у меня была очередная группа; и вот, я заглянул в телефонный справочник и увидел на странице “Музыка на все случаи жизни” рекламу двух оркестров; тогда я тоже дал туда рекламу, и мне начали звонить и приглашать». 

Его группа процветала, играя и для белых, и для черных, что крайне редко случалось в эпоху сегрегации, когда черные и белые были отдельно. Но чтобы пробиться, требовались сила воли и упорство в работе. 

Как он сказал в 66 лет: «Судьба была добра ко мне; она не хотела, чтобы я стал знаменит слишком рано».

Sophisticated Lady

Первые 10 лет занятий музыкой Дюк был пианистом в своей собственной группе, но в 27-м году его пригласили играть в «Коттон клубе» в Нью-Йоркском Гарлеме. Для концертов там требовалось что-то посерьезнее, и он собрал оркестр. Именно там оркестр Дюка стал знаменит. Так и назывался «Знаменитый оркестр Дюка Эллингтона». 

Играть в «Коттон Клубе» считалось крайне престижным, хотя сам клуб был для богатых белых. Черные музыканты могли там играть, но в клубе их не обслуживали. Дюк же, хорошо понимая, откуда у успеха растут ноги, хладнокровно использовал престижность места для продвижения своей музыки. 

При этом он не переставал учиться и развиваться, постепенно в его аранжировках начали появляться идеи из современных классических композиторов, вроде Дилиуса, Дебюсси и Равеля. 

In a Sentimental Mood

Сам он говорил так: 

«Музыка бывает двух сортов: хорошая и вся остальная».

«Искусство опасно. В этом одно из его привлекательных качеств: когда оно перестает быть опасным, оно вам больше не нужно». 

«Любая проблема — это возможность проявить себя: сделать лучшее, на что ты способен».

И наконец: «Джаз — это свобода быть собой». 

A Hundred Dreams Ago

Дюк Эллингтон дирижировал оркестром из-за рояля, и к дирижерской палочке прибегал крайне редко. Как руководитель, он не требовал строгой дисциплины — он управлял оркестром с помощью своего обаяния, юмора, лести — и вообще-то был хорошим психологом. 

В 30-е годы он начал гастролировать по Европе, первым концертом был концерт в лондонском «Альберт Холле». Когда он появился на сцене, зал разразился овацией. Он продолжал играть концерты по всему миру. Но вскоре началась вторая мировая война. 

А после войны в Америке изменились условия жизни и гастролировать с большим оркестром стало экономически невозможно. Дюк продолжал идти своим курсом, но стал много экспериментировать с малыми составами. 

Тем временем мода на свинговые биг-бенды прошла. Популярность музыки Эллингтона несколько упала. Однако выступление на фестивале в Ньюпорте в 56-м году восстановило его статус и он продолжал играть.

«Писать и играть музыку — дело концентрации, намерения и воли… Нельзя просто бросить кистью в стену и назвать результат искусством. Моя музыка соответствует личности музыканта. Я слишком сильно думаю о том, как сделать свою музыку подходящей музыканту, чтобы быть впечатленным случайностями. Нельзя принимать халяву всерьез».

Caravan

Дюк любил писать музыку по ночам и ранние часы утра. 

Он писал в отелях, в поездах, в гримерках — везде, где застигало его вдохновение. Со временем его музыка начала привлекать внимание серьезной музыкальной элиты. Английский композитор Констант Ламберт посоветовал ему заняться более серьезными и длинными композициями. Кстати, позже сын Ламберта, Кит, посоветует то же Питу Тауншенду из «Ху», результатом чего послужат рок-оперы «Томми» и «Квадрофения».

Собственно, Дюк занимался длинными музыкальными пьесами задолго до советов Ламберта. У него была мечта — вывести джаз из жестких рамок трехминутных композиций. Он начал писать оркестровые сюиты; написал даже оперу — Queenie Pie.

В 65-м году он написал и исполнил первый из своих «Священных концертов». Это была не более не менее как джазовая литургия. Всего он написал три «Священных концерта». Большим успехом они не пользовались, но Дюк называл их «самым важным, что я сделал в жизни». 

Will You Be There?

В 50–60-е годы он гастролировал по миру все больше и больше, и значительную часть своего времени проводил на гастролях, но продолжал писать музыку, в том числе для фильмов и театра.

В 74-м — после 60 лет на сцене — сыграл свой последний концерт.

Take the "A" Train

В трактате «Баопу-цзы» (или «Мудрец, Объемлющий Первозданную Пустоту») сказано без обиняков: 

«Сокровенное есть не что иное, как праотец природы и великий предок мириада различий. Поистине недосягаемы его дали, поэтому его называют тайным. 

Оно столь высоко, что его шапка покрывает девять небес. 

Когда оно являет себя в бесчисленных формах — это наличие. Когда оно пребывает в неявленном покое — это отсутствие. 

Идешь к нему, но не видишь его; устремляешься за ним, но не в силах догнать его. Небо получает от него свою высоту, а земля от него же обретает свою приземленность». 

Услышав такие слова, разве мог бы я не написать сегодняшнюю передачу? 

Признаюсь вам: музыка Дюка Эллингтона никогда не трогала мое сердце, но всегда восхищала тем, как безупречно она сделана. 

Поэтому для выяснения, почему это так, я решил устремиться за ним, узнать и рассказать вам его историю и послушать его музыку вместе. Послушали, и мне стало ясно: а дальше уже вам решать — согреет ли она вашу душу. 

А Дюку — спасибо!

Спасибо и вам!

И света, и мира всем нам!

Body And Soul

Загляните на книжную полку Бориса Гребенщикова: "Книга Слов" и "Книга Песен". 

Предыдущие выпуски "Аэростата" можно послушать здесь.