Анна БерсеневаМОЯ ЛИТЕРАТУРНАЯ ПРЕМИЯ. МАКСИМ ЖЕГАЛИН
ДРАГОЦЕННЫЕ СЕРЕБРЯНЫЕ ПРИЗРАКИ
Первая же страница документального романа Максима Жегалина «Бражники и блудницы. Как жили, любили и умирали поэты Серебряного века». М.: Individuum. Эксмо. 2025) дает возможность распознать стилистическую матрицу, в которой он написан. Эта матрица создана вышедшими несколько лет назад и переведенными на русский язык книгами современного немецкого прозаика Флориана Иллиеса «1913. Лето целого века» и «Любовь в эпоху ненависти. Хроника одного чувства». В них представлены события, происходившие в жизни людей, которые оставили значимый след в европейской культуре накануне Первой мировой войны и в промежутке между нею и приходом Гитлера к власти. Пруст, Шпенглер, Стравинский, Малевич, Брехт, Катя и Томас Манны, Жан-Поль Сартр и Симона де Бовуар - лишь несколько имен из сонма, появляющегося на страницах двух романов Флориана Иллиеса. Эти его книги называют "громадным тизером" XX века, позволяющим понять, как возникло в том веке великое искусство и как разрушился казавшийся незыблемым мир, этим искусством созданный.
При чтении документальных романов Флориана Иллиеса сама собою приходит в голову мысль о том, что русский Серебряный век был абсолютно органичной частью того мира, о котором он написал - мира европейской культуры. По всему - и по художественному уровню созданного, и по образу жизни создателей. Можно предположить: используя в своем документальном романе «Бражники и блудницы» прием литературного монтажа и повествование в настоящем времени - а все это невозможно стилистически не связать с романами Иллиеса, - Максим Жигалин намеренно делает эту связь очевидной.
И это, кажется, первый случай, когда стилистическое подобие вызывает не раздражение, а принятие. Именно потому, что за счет этого приема русский Серебряный век встает в европейский культурный контекст, который для него органичен.
Впрочем, иллиевский референс забывается при чтении так же быстро, как выявляется. Книга Максима Жегалина самостоятельна и многообразной выразительностью содержащейся в ней информации, и точностью понимания сути происходившего в России начала ХХ века, и образами героев, написанными ярко и тонко. Точнее, не написанными, а восстающими в таком виде через тысячи кратких историй из их жизней.
Вот 9 января 1905 года, в Кровавое воскресенье, 24-летний Андрей Белый впервые в жизни приезжает из Москвы в Петербург и решает остановиться в доме Мурузи - с этого начинается книга.
«Здесь живут трое: поэт и критик Зинаида Гиппиус, ее муж, писатель Мережковский, и публицист Философов. Квартира огромна: шутят, что Мережковский ищет Бога и не может найти его на собственной жилплощади».
Вот «Блок получает гонорар за вышедший в октябре 1904 года сборник «Стихи о Прекрасной Даме» — 50 рублей. Бутылка шампанского стоит 2 рубля. Флакон французских духов — 10 рублей. Велосипед — 100 рублей. Блок берет дополнительную работу, пишет статьи и чувствует себя литературным поденщиком».
Вот в мало кому еще известной квартире («находится в башне — из окон виден весь город. Полукруглые стены, покрытые плесенью, четыре просторные комнаты, выход на крышу») философа и поэта-символиста Вячеслава Иванова, который «всего лишь хочет реформировать церковь, построить вселенскую общину, найти исступленного бога неслыханной свободы и заставить других поверить в него», собираются самые яркие (и в основном молодые) литераторы.
«Модернисты спорят с реалистами. Зиновьева-Аннибал готовит восемьдесят бутербродов с колбасой и семьдесят тартинок».
Вот в 1908 году на уже знаменитой Башне Вячеслава Иванова, где создаются и рушатся литературные судьбы, впервые появляется Николай Гумилев.
«На нового поэта смотрят с интересом и недоверием: слишком накрахмаленный, почти высокомерный, при этом будто бы совсем некрасивый и почти жалкий. Гумилев читает свои стихи — тишина среди собравшихся. После длительной паузы Иванов выражает искреннее восхищение. Так начинается путешествие Гумилева в большую литературу».
А девочка-поэтесса Анна Горенко, в которую он влюблен, тем временем тоскует в Царском Селе и пишет беспомощные стихи.
Вот «телеграфисткам петербургского телеграфа наконец-то разрешают выходить замуж за кого они хотят. До этого телеграфистки могли выходить замуж только за телеграфистов — чтоб не нарушать телеграфную тайну. Параллельно с этим японский флот полностью уничтожает русскую эскадру в Цусимском сражении».
Вообще, в поток книжного времени попадает властью автора немало сведений из жизни не только богемы, но и обычных людей. Максим Жегалин виртуозно монтирует те и другие с событиями, значимыми для человечества.
«1909 год. Американец Роберт Пири достигает Северного полюса. Француз Луи Блерио пересекает Ла-Манш на аэроплане. Датский биолог Вильгельм Иогансен вводит понятие «ген». Начинается строительство «Титаника». Основываются города Нижневартовск и Тель-Авив. Льва Толстого записывают на граммофон».
И так год за годом.
Есть читатели, которым в деталях известна история Нины Петровской, трагической возлюбленной Валерия Брюсова, потому что Владислав Ходасевич описал ее в эссе «Конец Ренаты» как символ Серебряного века с его саморазрушением, из которого дорогой ценой проросло созидание. Но и эти читатели оценят прелесть суммирующей краткости, с которой Максим Жегалин создает в своем романе образ этой богемьенки, которая «строит свою жизнь как литературное произведение: яркие персонажи, драматические коллизии, неожиданные развязки».
А есть читатели, которые только из названия этого романа впервые узнают о стихах, которые Анна Ахматова (уже не подросток с первыми беспомощными поэтическими опытами) написала о «Бродячей собаке», самом знаменитом литературно-артистическом кабаре Серебряного века: «Все мы бражники здесь, блудницы, Как невесело вместе нам! На стенах цветы и птицы Томятся по облакам».
Или о том, как великий визионер и поэт Велимир Хлебников в селе Алферово Симбирской губернии занимался поиском закономерностей.
«Он внимательно проходит по всей истории человечества, выписывает значимые даты, составляет формулы, рассчитывает промежутки — все для того, чтобы найти законы, по которым развивается история, предупредить будущее и уничтожить войну. Этой целью Хлебников задался еще в 1905 году, пораженный катастрофическими масштабами Цусимской битвы». Он еще предскажет «изобретение атомной бомбы, открытие волновой природы электрона и пульсации солнца. Все вертится, пульсирует, расходится волнами и повторяется, согласно формулам».
В этом вихре, который многим кажется безумным, но порождает великие произведения искусства и тем навсегда отпечатывает каждую черту своего безумия в истории, - Серебряный век влетает в революции, сменяющие друг друга, и в крах, принесенный октябрем 1917 года.
О том, что было с героями книги после этого, Максим Жегалин, заканчивающий (скорее, останавливающий - трудно по собственной воле оторваться от описания жизни в петроградском Доме искусств, великом «сумасшедшем корабле», на котором поэты пытались спастись от гибельных волн времени) свой документальный роман на 1921 годе, пишет в постскриптуме.
«Бунин стал первым русским писателем — нобелевским лауреатом.
Игорь Северянин прожил остаток жизни в крошечной эстонской деревне на берегу Финского залива. Он заваливал эмигрантские газеты стихами, но его не печатали: устарел.
В 1922‑м Цветаева и Ариадна уехали за границу, где встретились с Эфроном. В 1939 году Цветаева вслед за мужем и дочерью вернулась в СССР. Ариадна получила пятнадцать лет ссылки. Эфрон был расстрелян. Цветаева повесилась в 1941 году. Сын Цветаевой, Мур, погиб на войне.
Есенин повесился в 1925 году.
Маяковский застрелился в 1930‑м.
Давид Бурлюк умер в 1967‑м в Америке.
Великий пророк Велимир Хлебников умер в 1922‑м.
Борис Пастернак умер в 1960 году на своей даче в подмосковном Переделкине.
Михаил Кузмин и Юрий Юркун до конца были вместе, пусть Юркун и встречался с Арбениной. «Самый странный брак втроем». Кузмин умер 1 марта 1936 года от воспаления легких, предварительно отправив Юркуна из больницы: «Ну все, Юрочка, идите. Дальше остались малоинтересные подробности». Юркун был расстрелян два года спустя по «писательскому делу». По этому же делу был расстрелян Бенедикт Лившиц.
В 1937 году расстрелян Николай Клюев.
В 1938 году в пересыльном лагере на Дальнем Востоке умер поэт Мандельштам, приговоренный к пяти годам заключения как антисоветский элемент. Надежда Мандельштам выучила все его стихи наизусть, чтобы сохранить память о муже. Сама она дожила до 1980 года.
Режиссер Мейерхольд был расстрелян в 1940‑м, после того как под пытками подписал необходимые следствию показания.
Анна Ахматова дожила до 1966‑го. Говорят, что в 1941 году, во время бомбежки Ленинграда, она вместе с другими случайными прохожими забежала в первый попавшийся подвал. Оказалось, что это подвал «Бродячей собаки». Как так? В 1965 году Ахматова стала почетным доктором Оксфордского университета, съездила в Европу и встретилась там с Борисом Анрепом.
Лев Гумилев стал археологом, географом и историком. Участвовал в войне. Дважды отсидел в лагерях. Как шутил сам, один раз за папу, один раз за маму».
Все они прошли по страницам книги «Бражники и блудницы».
«Серебряный век заканчивается, рассыпается драгоценной пылью — серебряной книжной пылью и белым снегом. Разлетается призраками, голосами, прячется во дворах-колодцах, мерцает надо льдом, уплывает светящимся кораблем — все дальше и дальше. И как не смотреть ему вслед?».
Роман Максима Жегалина дает возможность это сделать. 
