Леонид ПарфёновЗастрелился Маяковский
Снова самоубийство известного на всю страну поэта. 14 апреля 1930-го в своей комнате в московской коммуналке застрелился Владимир Маяковский. Новость шокирует еще и потому, что для широкой читательской публики жизнь покойного выглядела вполне беспроблемной.
После самоубийства Есенина (см. 1925) Маяковский напечатал и читал на своих многочисленных выступлениях стихотворение, обращенное к ушедшему коллеге. В нем на есенинские прощальные строки «В этой жизни умирать не ново, но и жить, конечно, не новей» Маяковским дан ответ:
В этой жизни
помереть
не трудно.
Сделать жизнь
значительно трудней.
И вот он сам поступил «не трудно». Хотя вроде так старался «сделать жизнь». Маяковский громогласно заявлял о своем служении социализму, мечтал, чтоб «о работе стихов делал доклады Сталин», и прославлял в рекламе государственный Моссельпром (см. 1922). Он написал программную поэму о Ленине (см. 1924) и сложил множество плакатных рифм про комсомольцев, ударников, чекистов, милицию, дипкурьеров (см. 1926). Казалось, советская власть отвечает поэту взаимностью: все написанное издается и переиздается в ведущих газетах, журналах, сборниками и в собрании сочинений. Маяковский не раз подолгу путешествует за границей, клеймит капитализм, из Франции вывез редчайший тогда в Москве личный автомобиль. На нем разъезжает Лиля Брик, которой посвящено большинство произведений Маяковского. Кроме длительной связи с этой музой, случалось множество других романов, о которых тоже есть стихи, и публичное любвеобилие дополняет образ знаменитости в расцвете сил.
А теперь 36-летний лидер футуризма лежит в гробу не по росту, и с ним в Клубе писателей на Поварской за три дня прощается 150 тыс. человек. Последний вышедший крупный текст Маяковского — могучее вступление в поэму «Во весь голос», которую уже не суждено создать. Там и усталость, и уверенность автора в сделанном им за «двадцать лет в победах», и нежелание доказывать оппонентам свою значимость. И все это в виде обращения к «уважаемым товарищам потомкам», когда в будущем «мой стих громаду лет пробьет», — похоже, на взаимопонимание с современниками надежд уже не осталось. Незадолго до кончины Маяковский устроил свою выставку «20 лет работы». Приглашенные юбиляром руководители и видные литераторы не явились — а оказывается, «горлан-главарь» нуждался в их признании. Лиля Брик со своим мужем Осипом уехали в Европу, а Маяковскому власти на этот раз в выезде отказали — очень болезненный знак недоверия. Последняя возлюбленная, молодая актриса МХАТа Вероника Полонская, не хочет уходить от мужа.
Ранее поэт вроде дважды пытался покончить с собой. Мотивы суицида у него звучали часто: «сердце рвется к выстрелу, а горло бредит бритвою». 12 апреля Маяковским составлена предсмертная записка «Всем» и положена в карман. В ней сначала «в том, что умираю, не вините никого», а после персонального обращения «Лиля — люби меня» — панибратство с Совнаркомом:
Товарищ правительство, моя семья — это Лиля Брик, мама, сестры и Вероника Витольдовна Полонская. Если ты устроишь им сносную жизнь — спасибо.
Даже для нравов богемы странно называть членами своей семьи двух замужних женщин. Фамильярный тон абзаца никак не соответствует почти отсутствующим отношениям поэта с официальными инстанциями. А наутро после смерти записку напечатают в газетах. Там даже стих есть:
Как говорят
— «инцидент исперчен» любовная лодка
разбилась о быт.
Я с жизнью в расчете
и не к чему перечень
взаимных болей,
бед
и обид.
Изящество и даже некоторая кокетливость слога заставят потом усомниться: а впрямь ли хотел тогда Маяковский уйти из жизни? Может, еще разыгрывал поворот судьбы на бумаге? Но спустя два дня он «дает ход» записке.
14 апреля утром — встреча с Полонской в комнате Маяковского в Лубянском проезде, которая служила ему рабочим кабинетом (было еще «семейное» жилье с Бриками в Гендриковом переулке у Таганки). Маяковский настаивает, чтобы Полонская осталась с ним и вообще уволилась из театра, но актриса не может опаздывать на репетицию, которую проводит Немирович-Данченко. Наконец, поэт отпускает возлюбленную, дав ей денег на такси и пообещав позвонить. Гостья едва успевает дойти до дверей квартиры, как раздается выстрел. Напуганная женщина мечется в прихожей, шок у соседей по коммуналке. Превозмогая себя, Полонская возвращается в комнату. Там еще стоит дым. Маяковский лежит навзничь на полу, на рубашке у сердца растеклось кровавое пятно. Умирающий пытается поднять голову, а через миг лицо белеет.
Как и после смерти Есенина, возникнут конспирологические версии: мол, кто-то мог «вложить в руку» Маяковского оружие самоубийства или даже выстрелить в поэта. Но никаких тому доказательств не обнаружат. Покойный был заядлым стрелком и имел два зарегистрированных пистолета.
Удивительное «завещание» из предсмертной записки по-своему выполнит Лиля Брик. Обратившись с письмом к Сталину, она добьется отзыва вождя «Маяковский был и остается лучшим, талантливейшим поэтом» (см. 1935). Статус постоянно тиражируемого советского классика «устроит им сносную жизнь» — самой Лиле, матери и сестрам Маяковского, получавшим доли посмертных гонораров.
