Дмитрий Губин. Германия, где я теперь живу

Дорогие читатели!

Мы продолжаем публиковать книгу Дмитрия Губина  «Германия, где я теперь живу». Книга будет публиковаться долго, больше месяца. Напомним, что эту рубрику мы специально сделали для российских читателей, которые лишены возможности покупать хорошие книжки хороших авторов. Приходите каждый день, читайте небольшими порциями совершенно бесплатно. А у кого есть возможность купить книгу полностью – вам повезло больше, потому что вы можете купить эту книгу еще и в аудио версии. Книгу совершенно замечательно прочитал сам автор.

Читайте, слушайте, с нетерпением ждем ваши комментарии!

Редакция Книжного клуба Бабук

Я в Германию прилетел со страхами перед Германией.

Первым был страх нарушить пресловутый Ordnung, «порядок», — и налететь на штраф. Например, за то, что, прождав в ночи полчаса у сломанного деревенского светофора, ты решился все-таки перейти дорогу на красный свет. Но вскоре я увидел, как в Аугсбурге бабушки с роллаторами[1], повертев головами и убедившись, что машин даже на горизонте нет, лихо ковыляют через дорогу, наплевав на светофор. В том, разумеется, случае, если рядом нет детей, которым ни в коем случае нельзя подавать дурной пример, ибо до всего дурного (но разумного) дети обязаны додуматься своей головой.

Вторым был страх раздельного сбора мусора. Я знал, что мусор нужно сортировать и подозревал, что за неправильную сортировку грешников переселяют в ад живьем. Во избежание мук ада уже на второй день жизни в Германии я обратился за помощью к портье «Лохбруннера»: поутру на несколько часов он все же появлялся. Портье, кстати, был родом не из Новосибирска. Он был местным, швабским, а потому немножко говорил по-немецки. Я имею в виду тот немецкий, который преподают в Гёте-институте.

Осознав проблему, он написал мне заглавными буквами на листочке:

PLASTIK = GELB
PAPIER = GRÜN
BIO = BRAUN
MÜLL = GRAU

Звучало, как «МИР = ВОЙНА», «СВОБОДА = РАБСТВО», «НЕЗНАНИЕ = СИЛА» у Оруэлла.

По-русски это означало:

ПЛАСТИК = ЖЕЛТЫЙ
БУМАГА = ЗЕЛЕНЫЙ
БИО = КОРИЧНЕВЫЙ
МУСОР = CЕРЫЙ

Имелся в виду цвет мусорных контейнеров.

— А куда, — спросил я, порывшись в гугл-транслейтере, — консервные банки?
— Металл, — сказал портье, — это пластик.
— Вы уверены? — удивился я.
— Да, — сказал он. — Абсолютно. В Аугсбурге (он произнес «Аугсбург» как «Акшбрк», что в Швабии является признаком хорошего тона) металл — это пластик. Желтый контейнер. Точно!..

Так я получил первый урок сортировки мусора, который отличался от владения сортировкой мусора примерно как первый урок немецкого от владения немецким.

В Аугсбурге рядом со всеми домами и правда стояли контейнеры четырех цветов с надписями «Verpackung», «Papier», «Biomüll» и (самое непонятное) Restmüll — «прочий мусор». Но в реальности мусор сортировался вовсе не по 4 видам! Потому что бутылки и банки выбрасывались в отдельные контейнеры для зеленого, коричневого или бесцветного стекла, но если в их цену был включен Pfand, залог, то они скармливались специальным автоматам при супермаркетах: залог тогда возвращался. Батарейки выбрасывались отдельно. Отдельно — перегоревшие лампочки. Отдельно — одежда и обувь, и старая отдельно от новой. Отдельно — ненужная техника, причем гуманизм требовал оставлять работающий принтер вместе с электрическим шнуром, а если принтер был kaputt, то шнур следовало отрезать… Вытащенный на улицу старый диван забирался либо бедными новоселами, либо богатыми уборочными службами. Елки после Рождества тоже выносились на улицу, но в строго определенный Zeitraum, отрезок времени… А банки с остатками масляной краски и ионно-литиевые аккумуляторы требовалось везти на особый пункт сбора: и однажды я туда отправляюсь, чтобы оставить в особой негорючей пластиковой бочке угрожающе раздувшийся аккумулятор… Когда я уже считал себя великим мастером сортировки мусора (к слову, выше я перечислил 16 различных вариантов!), то получил от хозяйки квартиры письмо с инструкцией, где жестко указывалось, что в биомусор ни в коем случае нельзя выбрасывать кости! А вот яичную скорлупу — сколько угодно[2]… 

И – да! – чуть не забыл, что вся эта изощренная система касается не всей Германии, а исключительно Аугсбурга. То есть во всей Германии мусор сортируется: это железное правило. Но где-то баков для мусора не четыре, а три. И других цветов. А где-то вообще обходятся без баков, довольствуясь мешками, которые выставляют перед домами в определенные дни и часы. В Берлине в некоторых районах зеленые и коричневые бутылки выбрасываются в общий контейнер для цветного стекла…

Причины этого союза занудства и педантизма я понял, когда знакомый немец пригласил меня на экскурсию на аугсбургский мусоросжигательный завод. Уникального в этом приглашении не было ничего. Каждый год ради такой экскурсии на завод приходили 1,5% жителей Аугсбурга! Полагаю, ими владели те же чувства, что и студентами-медиками, наблюдающими на операционном столе вскрытое тело с живой печенью и желчным пузырем. А именно роль печени и желчного пузыря в городском организме завод AVA и выполнял . Свои ощущения от этого завода я сведу к 10 пунктам.

1. От сжигания мусора нет запаха. Если бы не въезжающие мусоровозы, никто бы не догадался, что внутри. Дым проходит 7 фильтров. В итоге на выходе «содержание вредных веществ ниже нормы вплоть до неуловимости». Хотя это огромное производство: завод перерабатывает мусор, выбрасываемый 1,15 миллиона человек!

2. Представление о заводе как о «крематории для мусора» неверно. Ни газ, ни другое топливо в печи не подается. Пластик из желтых мусорных баков прекрасно горит сам, раскаляя топку до 850 градусов.

3. Де-факто, завод AVA — работающая на мусоре электростанция. Печи нагревают воду, вода превращается в пар, пар вращает заводские турбины. Тонна мусора дает столько же электроэнергии, сколько дали бы 250 литров солярки. В итоге завод обеспечивает теплом и электричеством примерно 30 000 семей.

4. Из новинок на заводе — термоконтейнеры. Это цистерны, заполненные ацетатом натрия (его используют в химических грелках). Внутри цистерн проложены трубы, их заполняют на заводе кипятком. В итоге школу в соседнем городке Фридберге отапливают так: приехавшую цистерну подсоединяют к трубам отопления, — и начинается тот самый теплообмен, про который в школе рассказывают на уроках физики.

5. Металлосодержащий шлак продают металлургам. Это дополнительный доход для завода, который находится в долевой собственности города, района и компании по транспортировке мусора. Чем эффективнее работает завод — тем больше возможностей у города дотировать ЖКХ.

6. Остатки и огрызки продуктов из «биологических» мусорных баков (их выбрасывают в эти баки «по-советски», без пакетов, либо в специальных биопакетах) отправляют в отдельный цех. Сюда же привозят спиленные ветки и собранные листья. Все это перемалывается, перемешивается и ферментируется. На выходе — компост, удобрения и готовый грунт. Никогда бы не подумал, что цветы на моем балконе будут расти в земле, сделанной из мусора!

7. На «биологической» линии все же пахнет силосом: примерно как в деревне. Но это запах «на входе». А «на выходе» весь дурно пахнущий газ прогоняется через биофильтр размером с бассейн. Этот бассейн заполнен корнями деревьев. На корнях живут бактерии, которым приятно то, что неприятно человеку. Я подходил к биофильтру раза три: не пахнет совсем!

8. Еще один продукт биолинии — биометан. Его объема хватает для работы 3800 автомобилей при годовом пробеге в 15 000 километров.

9. Завод — растущий организм. Лет пятнадцать назад крыши цехов покрыли солнечными батареями: они дают электричество для нужд 270 домохозяйств.

10. Когда-то в Аугсбурге была городская свалка. Потом ее решили рекультивировать (в Германии свалок сегодня нет), а в городе построить завод. Местные жители перспективой иметь такой завод под окнами были страшно недовольны. 23 607 человек подписали письма протеста. Сейчас с упоминания об этом начинается информационный буклет: завод благодарит протестующих за их активную позицию. Лозунг «Die Umwelt in guten Händen», «Окружающая среда в надежных руках», — официальное мотто завода…

…Не знаю, удалось ли мне передать, что с завода я уходил, разинув рот. Получалось, что, сортируя мусор, я превращался как бы во внештатного рабочего. Который получает оплату своего труда чистым воздухом и неиспорченным пейзажем (бывшую свалку превратили в гору Müllberg c разбитым на ней парком). Да и за вывоз мусора семье из двух человек приходится платить всего 5-6 евро в месяц. Но если бы кто-то решил перестать работать на завод (то есть начать выбрасывать мусор как попало), то быстро бы пожалел. У переработки разного мусора своя цена. Бумагу, пластик, металл и биоотходы вывозят почти бесплатно: это сырье желанное. А вот «прочий мусор» (например, строительный) в переработке дорог. И если кто-то смухлюет и свалит кирпичи в бак для бумаги, ему могут резко поднять цену на услуги. Или вообще отказаться мусор вывозить. Я про такие истории слыхал.

1. То, что в России называется диким словом «ходунки». Роллатор в Германии – это гибрид стула на колесиках с ручным тормозом и Einkaufswagen, тележки для покупок. Роллатор, однако, может быть весьма инженерно изощренным: например, складным и сверхлегким, сделанным из карбона. Человек с роллатором на немецкой улице так же привычен, как и человек с детской коляской. Он позволяет старикам значительно расширять свободу передвижения и тем самым улучшает качество жизни.

2. Весной 2024 года в Аугсбурге случилась мусорная революция. Кости стало можно (и нужно) выбрасывать в бак для биоотходов.

Купить электронную книгу целиком
Купить аудиокнигу