Леонид ПарфёновСамоубийство Есенина
28 февраля в номере ленинградской гостиницы «Англетер» покончил с собой самый знаменитый в СССР поэт — Сергей Есенин. При жизни его обвиняли в «упаднических настроениях», после смерти критика «есенинщины» только усилится.
Истину, что жизнь большого писателя — еще одно его произведение, Есенин подтвердил сполна. Он много и, видимо, лучше всех в российской словесности писал про растраченные понапрасну годы, загубленную молодость, про недолгое забытье в пьяном угаре и предсказывал в стихах свою безвременную кончину. Только с местом ошибся:
На московских изогнутых улицах
Умереть, знать, судил мне бог.
А счеты с жизнью свел в Ленинграде. Третья жена Есенина, Софья Толстая, поместила его на лечение к знаменитому психоневрологу, профессору Ганнушкину, но поэт самовольно покинул клинику и уехал из Москвы.
Потом, конечно, будут вспоминать признаки роковой развязки, но вообще последние дни жизни в Ленинграде непохожи на поведение пациента, прервавшего курс лечения. Есенин общается со многими знакомыми, и даже видевший его последним поэт Вольф Эрлих не почувствовал неладного. Эрлиху было отдано прощальное стихотворение, причем, по словам Есенина, в номере не оказалось чернил и пришлось нарочно поранить руку, чтоб написать кровью.
Наутро в «Англетер» пришли новые гости. Есенинский 5-й номер был заперт, на стук никто не отзывался. Дверь взломали и среди беспорядка увидели постояльца в петле. По версии следствия, случился острый приступ депрессии. Потом возникнут слухи об убийстве, но никаких доказательств тому не обнаружат.
Лишь после страшного известия Эрлих достает из своего кармана листок со стихотворением «До свиданья, друг мой, до свиданья». Впредь им будут заканчиваться все сборники Есенина. Последние строчки:
В этой жизни умереть не ново,
Но и жить, конечно, не новей.
Трагический уход 30-летнего поэта поражает всю читающую Россию. Несмотря на личные перипетии и публичные скандалы, Есенин был в расцвете сил, и последний год его жизни выдался очень плодотворным. Прощания в Ленинграде и Москве срываются в истерики, много рыдающих молодых женщин. Официальный тон поначалу сочувственный, и похороны устроены за государственный счет, но потом возобладает уничижительная снисходительность: мол, все ясно — полез в петлю из-за идейной незрелости и слабого характера. Маяковский (см. 1924, 1930, 1935) емко опишет эту логику советской критики:
Главное, что смычки мало,
В результате много пива и вина.
Имеется в виду «смычка» с пролетариатом. Согласно такому классовому подходу, «последний поэт деревни» — старой, дореволюционной — выражал своим творчеством кулацкие настроения, в лучшем случае — единоличные. После коллективизации (см. 1930) им среди советской колхозной жизни не должно быть места. А уж безысходность, одолевавшая поэта, и вовсе чужда жизнерадостной комсомольской массе. Что даже своей смертью покойный подал дурной пример, будут говорить, когда в декабре 1926-го на могиле Есенина на Ваганьковском кладбище застрелится одна из его возлюбленных Галина Бениславская.
Безрезультатная борьба с популярностью Есенина продлится десятилетия. Только со второй половины 1950-х начнутся многотиражные переиздания, позже придет статус великого национального поэта (см. 1971).
