Леонид ПарфёновИндустриализация. 1-я пятилетка. «Год Великого перелома»
Начинается полное переустройство хозяйства и всей жизни страны. По итогам первой пятилетки СССР провозгласит себя социалистической индустриальной державой. Автор плана и руководитель его реализации — Иосиф Сталин, отныне ставший единовластным правителем.
Семь-восемь лет нэпа (см. 1921) — новой экономической политики, с частником в городе и продналогом в деревне, — считаются «передышкой», «временной уступкой капитализму». Теперь нэп отменяется, время переходить в наступление, которое окажется, по сути, возвратом к «старой» политике с похожими на военный коммунизм мобилизацией и принуждением. Ключевой постулат эпохи:
построение социализма в отдельно взятой стране.
То есть мировой революции больше не ждем. А раз ведущие индустриальные державы, более готовые, согласно марксистской теории, к новому строю, нам пример не показали, создадим социализм у себя сами. Это модернизация, сопоставимая только с петровской. Срок Сталин определяет кратчайший:
Мы отстали от передовых стран на 50–100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут.
Весной 1929-го план индустриализации утверждают повышенными заданиями первой пятилетки: предусмотрен фантастический рост промышленности на 136 % и производительности труда на 110 %. Через год план снова увеличат, по основным видам продукции — в два раза и даже более. СССР, одинокому во враждебном капиталистическом окружении, нужна самодостаточная экономика. Но отсутствуют целые отрасли. Они должны возникнуть все сразу. Причем оборудование и технологии для предприятий-первенцев предстоит купить у тех же капиталистов — больше взять негде. Потом быстро освоить новое дело и дальнейшее развитие вести «с опорой на собственные силы». На создание «материально-технической базы» отведены первые пять лет из «пробегаемых» десяти. Только бюро американца Альберта Кана спроектирует для СССР свыше 500 объектов (см. «Иностранцы на службе пятилетки», 1932). Советские заказы почти на 1 млрд марок в одном 1931 году превысят половину экспорта германского машиностроения. В счет оплаты — традиционные российские поставки на Запад: зерно, лес, пушнина. Из-за Великой депрессии (см. 1929) спрос упал, приходится демпинговать. «В фонд пятилетки» продают даже шедевры из Эрмитажа. К источникам валюты потом прибавятся природное золото Колымы (см. «Дальстрой», 1931) и «бытовое» золото, которое при пустых обычных магазинах население понесет за продукты в Торгсин (см. 1931). Включен печатный станок, денежная масса увеличится на 180 %, цены вырастут до 300 %. Свободная торговля разрушится, даже наркомат переименуют в «снабжения» и учредят всесоюзную карточную систему (см. 1931). Конвертируемый червонец (см. 1922) забыт, рубль для безналичных расчетов до конца строя останется отвлеченным понятием. Недолгий союз Сталина с «правыми» (см. 1929) был явно тактическим — чтобы отстранить от власти «левых» конкурентов (см. 1927). Сам-то Генсек по личным убеждениям, конечно, «левый». Он лично и с соратниками принимает командование полностью государственной экономикой. Уже никакой многоукладности не остается, колхозы (см. 1930) только считаются кооперативами, на деле они тоже казенные. Население превращается в трудовую армию единого государственного работодателя. Во впервые вводимых в СССР паспортах (см. 1932), кроме прописки, закрепляющей гражданина по месту жительства, обязателен штамп о месте работы для контроля занятости. В программной статье «Год великого перелома» — под этим названием войдет 1929-й в историю СССР — Сталин указывает:
перелом этот шел и продолжает идти под знаком решительного наступления социализма на капиталистические элементы города и деревни.
Но и когда уже нэпмана и кулака «задушили налогом», а их собственность присвоили, перекачка ресурсов продолжится. Колхозы власть обирает еще безжалостнее, чем «сельскую буржуазию». Приоритет пятилетки — развитие тяжелой промышленности, туда идет 78 % всех капиталовложений, прежде всего — за счет деревни. Власть изымает колхозные урожаи примерно за 20 % их себестоимости. Труженикам остается выживать «самопрокормом». Основная рабочая сила индустриализации — тоже сельская. «Оргнабором на ударные стройки», не возвращаясь домой после демобилизации или попросту сбегая из колхозов, за первую пятилетку в города переселяются около 8,5 млн человек. Жизнь в бараках (см. 1932) — еще не крайний случай, часто новоселы копают себе землянки. Но и эта доля лучше, чем прозябать в самом бесправном крестьянском сословии. Растущая урбанизация послужит «социальным лифтом» для нескольких советских поколений. Согласно пропаганде, стремительно пролетаризируемая страна живет «встречным планом», то есть повышенными обязательствами к и без того колоссальным заданиям пятилетки. Организовано всесоюзное социалистическое соревнование, когда сходные производства меряются: кто больше перевыполнит. Хотя в большинстве случаев непонятно, как можно произвести дополнительную продукцию при лимите сырья, комплектующих и проч. Уже в 1930 году решено: пятилетку — в четыре года! Знаменитый девиз Сталина:
Нет таких крепостей, которые большевики не могли бы взять.
Крепостью объявляется каждая новая задача, на которую нужно навалиться всеми силами: «Даешь чугун и сталь!» («Магнитка», 1932), «Автомобили!» («ГАЗ», 1932), «Трактора!» (см. 1933), «Метро!» (см. 1935). И это только всесоюзные «крепости». Шараханья от одного приоритета к другому «замораживают» в незавершенных проектах до 40 % капиталовложений. По официальной статистике, пятилетку завершат за 4 года и 3 месяца. Будущие аналитики, признавая значительный рост производства, сочтут, что не был достигнут ни один из ключевых показателей плана 1929 года, а тем более 1930-го. Производительность труда вместо удвоения не выросла вовсе, а может, и несколько снизилась. Вроде и сам Сталин признавал в кругу соратников, что первая пятилетка на самом деле не выполнена (то же случится, видимо, и со всеми последующими, кроме 8-й, — см. «Косыгинские реформы», 1965). Но экстенсивно, с чудовищными издержками и при нечеловеческом напряжении сил возникает индустриальная Россия с гигантскими заводами в Западной Сибири, на Урале, в Поволжье. Столь же разительно меняют Украину горно-металлургическая база на юго-востоке республики, крупнейшая в СССР Днепровская ГЭС (см. 1932), Харьковский тракторный. Кричащие хозяйственные диспропорции попытаются выправить во второй пятилетке (см. «Жить стало лучше, жить стало веселее», 1935) теми же административными методами, порождая новые перекосы. 21 декабря 1929-го празднуют 50-летие Сталина. С этого первого юбилея (см. также 1939, 1949) складывается его культ личности. В приветствиях вождя впервые именуют гением. Войдет в обиход перечисление «основоположников»: Маркс — Энгельс — Ленин — Сталин. Ведь своим «социализмом в отдельно взятой стране» вождь «творчески обогатил марксистско-ленинское учение»: обосновал теорию и воплощает ее в жизнь. Сталинский социализм — его детище. А другого и не будет, до конца советской эры продлится инерция «переломного года».
