КООКАЙ

«Коокай» - горькое слово, буквально означающее «послестрадание». То есть страдание когда уже ничего не исправишь.

Именно это чувство мною сейчас владеет.

Как мог я, японист и любитель истории, собирая материал для романа «Турецкий гамбит», такое проглядеть!

Как говорят в Японии, у меня нет сил жить с таким позором.

Только сейчас я прочитал про Сэйго Ямадзаву, самурая клана Сацума, который участвовал в осаде Плевны и мог, должен был пересечься с Эрастом Фандориным. Но затерялся среди множества исторических прототипов. Я его проглядел – как непросто его высмотреть на этой групповой фотографии.

(А он – вот он, стоит слева в белой фуражке).

История такая. Подполковник японской армии 30-летний Сэйго Ямадзава был прикомандирован к русской ставке в качестве военного корреспондента (!). То есть, вы понимаете, он находился прямо там, в репортерском клубе, рядом с Эвре, Маклафлином, Зуровым, Варей Суворовой и всеми остальными! Единственный японец, участвовавший в той очень далекой от родных островов войне. И не только в качестве корреспондента.

Ямадзаве стало скучно наблюдать за дракой со стороны. Он записался в отряд Скобелева (моего Соболева!), дав подписку о том, что снимает с российского командования всякую ответственность за его жизнь. Получил под команду взвод. Не зная русского языка велел солдатам – через переводчика - просто следовать его примеру и повел их в атаку во время кровавого, неудачного третьего штурма. Получил за храбрость Владимира 4 степени.

Потом Ямадзава сделал на родине большую карьеру. Стал генерал-лейтенантом, получил титул барона. Участвовал в Японско-китайской войне. Умер рано, в 51 год – иначе ему пришлось бы в 1904 году воевать против бывших боевых товарищей.

В Болгарии его помнят. Песни по телевизору поют в память о нем.