ПРО ТРЕХ ОБЕЗЬЯН

Поскольку Россия возвращается в совсем уж советские времена – с политзаключенными, запрещенными книгами, доносами и всей прочей атрибутикой полицейской диктатуры, у нормального человека возникает вопрос (его часто задают мне и читатели): как жить в этих поганых условиях, не потеряв себя и не мучаясь от постоянного рвотного рефлекса.

И тут приходится вспоминать прежний, советский опыт – собственный и прежних поколений. Ибо всё это уже было прежде нас. 

Однажды, в самое глухое время, в начале восьмидесятых (Афганистан, Польша, бойкоты олимпиад, корейский лайнер), я был в гостях, где за столом сидели люди разного возраста. И понес я что-то свободолюбивое, гордясь своей смелостью.

А потом один из гостей с глазу на глаз дал мне совет, который я очень хорошо запомнил.

- Ты уж определись, с какими ты обезьянами, - сказал он. – И потом не мечись, иначе рассыплешься.

Не буду по-писательски имитировать прямую речь. Передам суть.

Есть три буддийские обезьянки, иллюстрирующие закон неприятия Зла: не смотреть на злое, не слушать про злое, не говорить злое.

Это закон гигиенический, помогающий выжить среди эпидемии. Блок. Внутренняя эмиграция. Пусть вокруг правят бал мерзавцы, но в свой дом  я этого не пущу. Во времена сталинские такой образ жизни - не участвовать в подлостях – был доблестью.  В  условиях брежневско-андроповского государства  это была программа-минимум этического выживания.  Следовать ей было не так уж трудно. 

И есть три другие обезьянки, было мне сказано, которые предписывают высматривать злое, слушать злое и разоблачать его. Это путь более достойный, но будь готов за него дорого заплатить. 

Живущие в сегодняшней России опять оказались там, где приходится делать этот тяжелый выбор.

Я с полным пониманием и с состраданием отношусь к тем, кто выбирает трех отрешенных обезьян. И с восхищением к тем, кто не закрывает глаз, ушей и рта.

Но повторю совет сорокалетней давности: не мечитесь, это самое опасное.

Запрет книг – не просто следующая ступенька вниз, это переход в иную реальность. И правила жизни в ней будут другими. 

Есть, правда, одно существенное отличие нынешней ситуации от той, в которой Премудрый Пескарь учил меня искусству нравственного самосохранения. Они тогда думали, что советский рейх тысячелетний, а мы знаем, что всего через несколько лет рейх лопнул.