ПРО «ОДИНЦОВО» И «СТРАШНУЮ ОТЧИЗНУ»

Я внимательно прочитал комментарии после постов от 4 декабря «О любви к страшной отчизне» и от 5 декабря про Москву «как образ счастья». Все спорящие правы, потому что... В конце напишу почему. 

У меня как раз годовщина. Исполнилось ровно девять лет с тех пор, как я последний раз был в России. К тому времени я уже несколько месяцев как переехал в Европу, объяснив читателям моего тогдашнего блога почему: «С путинской же Россией у меня нет точек соприкосновения, мне чуждо в ней всё. И находиться здесь в период всеобщего помутнения рассудка мне стало тяжело. Поэтому эмигрировать я, конечно, не намерен, но основную часть времени, пожалуй, начну проводить за пределами. Трезвому с пьяными в одном доме неуютно. Буду периодически навещать - смотреть, не заканчивается ли запой».  Пресловутые 86% радостной поддержки «Крымнаша» стали аллергеном, единственным лекарством от которого был отъезд. 

И вот, в начале декабря 2014 года, я наведался в Москву на несколько дней, презентовать на ярмарке «Нон-фикшн» второй том «Истории российского государства», повидаться с друзьями и посмотреть, не кончается ли запой.  

На презентации меня поразило, что не задали ни одного вопроса о самом главном – об украинских событиях. Вообще не было ни одного «политического» вопроса. Страх  тогда еще не возник. Просто людям было неинтересно. 

Перед аэропортом я прошелся по своему любимому прогулочному маршруту, по бульварам, и наткнулся вот на такое. 

 Тут не официозная пропаганда. Это народное. Намалеванное криво, от души. 

Это последняя московская фотография в моем телефоне. 

Улетел я тогда в Лондон мрачный. Пожалел, что приезжал. Думал: чем видеть Москву такой, лучше вообще ее не видеть. 

А пару дней спустя Следственный Комитет заявил, что я, оказывается, сбежал за границу, потому что прохожу у них по какому-то диковинному уголовному делу. Понятный такой сигнал: больше к нам, Григорий Шалвович, не приезжайте. Никакого другого смысла в заявлении не было, и никогда больше они об этом не заикались.

А мне и не хотелось туда больше ездить. И не захочется, пока там «холуй трясется, раб хохочет, палач свою секиру точит». Прощай, и если навсегда, то навсегда прощай.

Я с уважением и даже восхищением отношусь к людям, которые считают своим долгом «находиться у ложа больного» (замечательный текст от 4 декабря), понимаю жутковатую  родственность,  о которой стихотворение Дмитрия Быкова, но  

Каждый выбирает для себя.
Выбираю тоже — как умею.
Ни к кому претензий не имею.
Каждый выбирает для себя.

Я выбрал, вы выбрали, все выбрали. И дай бог одним из нас душевной силы, другим терпения, третьим стойкости. И всем - эмпатии.