ЖИВЫЕ ЛИЦА ИЗ ДРУГОГО ВРЕМЕНИ

Не знаю, для чего ходите на художественные выставки вы. Предположим, как говорила наша классная руководительница, на встречу с прекрасным. 

Я – нет. Я хожу в надежде поймать энергетический луч, или зацепить ниточку нового сюжета, или украсть с картины персонажа. И если ничего подобного не случается, ухожу разочарованный.

По этому принципу все выставки у меня делятся на плохие и хорошие. Хорошая – та, на которой я что-то культурно говоря аппроприировал, а некультурно -  стащил. 

Недавно был в Британском музее на выставке китайского искусства XIX  века. Нормальное  такое  цинское искусство, всё как ожидаешь:  пейзажи, мандарины, сто оттенков чайного цвета, виртуозно выписанные неживые лица.

И вдруг одно – совершенно живое. И современное. Портрет в человеческий рост, и с него смотрит вот этот парень.

Оказалось автопортрет. Имя художника - Ren Xiong (я плохо знаю транскрипцию - вероятно Чжэн Сюн?).

Характер, личность – всё считывается. 

Так и хочется спросить: «Эй, как ты попал в девятнадцатый век? Вылезай, твое место здесь и сейчас».

Каллиграфический текст сбоку – это гамлетовский монолог, написанный художником, нечто вроде экзистенциального манифеста: 

Что вижу я в бескрайнем мире?

Я улыбаюсь и кланяюсь, я льщу, чтоб обрести связи,

Но ради чего?

В великом смятении за что мне ухватиться, чему довериться?

Жалкая картина! Мои черные брови в зеркале станут белыми, когда пыль суеты убелит мою голову. 

Я подобен скакуну, который неведомо куда несется.

О жалкий жребий! Никакой историк не напишет обо мне ни единого светлого слова.

А ведь в юности я надеялся на иное. 

Я собирался брать пример с древних.

И кто же тут невежа, а кто мудрец? 

Пыль суеты не убелила голову Чжэн Сюна, он умер 34-летним. Но историки искусства о нем светлое слово напишут, поражаясь новаторству его кисти.

У меня в телефоне целая коллекция таких лиц – настолько живых, что захотелось вернуть их в жизнь. 

Вот несколько портретов, которые потом стали лицами моих персонажей. 

Не буду говорить, каких именно. Отличие литературы от кино в том, что читатель рисует мысленный облик героев сам, и не надо навязывать свое видение. (Это причина, по которой я долго отказывался сопровождать книги иллюстрациями, но потом все-таки поддался искушению. Книга с картинками на подсознательном уровне воскрешает у взрослого человека воспоминание о детском кайфе от интересной  книжки, а это ценно).