СЛОЖНОСТИ ПЕРЕВОДА ПРОСТОГО СТИХОТВОРЕНИЯ

На днях у меня выйдет новая книжка (не совсем книжка)  «Лягушка Басё», о приключениях Фандорина. Я потом расскажу об этом не вполне обычном проекте подробно, пока же – только о стихотворении, вокруг которого построена дедукция.

Это, как вы знаете, знаменитое хокку, написанное в семнадцатом веке великим Мацуо Басё.

Звучит трехстишье так (с буквальным переводом):

Фуруикэ я

(Старый пруд)

Кавадзу тобикому

(Прыгает лягушка)

Мидзу-но ото

(Звук воды).

И всё. Предельный минимализм.

Я не буду сейчас объяснять, почему этот довольно странный текст считается шедевром, и излагать мильон существующих интерпретаций. Коснусь только проблемы адекватного поэтического перевода.

Классическим считается русский перевод Веры Марковой:

Старый пруд.
Прыгнула в воду лягушка.
Всплеск в тишине.

Он мне мне категорически не нравится. 

Во-первых, прибавлен нюанс, которого нет в оригинале («в тишине»), и тем самым читателю подсказывается трактовка, чего делать ни в коем случае нельзя. 

Во-вторых, зачем-то поясняется: «в воду» (а мы думали - в сметану). В хокку не может быть ничего необязательного, лишнего. 

В-третьих, не соблюден размер. В начальной строчке должно быть пять слогов, во второй – семь, в третьей – снова пять. Нарушить канонический размер хокку – все равно что срифмовать «палка – селедка».

Эраст Фандорин у меня предлагает такой перевод:

В старый-старый пруд

Вдруг прыгнула лягушка. 

И плеск воды: плюх!

Тут тоже кое-что нахимичено, но неспроста, а с умыслом. 

Повторение «старый-старый» намекает на то, что тысячу раз обсосанное хокку про лягушку всем уже осточертело. Слова «вдруг» в оригинале нет – оно введено в дань остросюжетности.  Ономатопическое «плюх!» - звук, который производит падение земноводного в воду- отсылка к дзэнскому хлопку, знаменующему мгновенное озарение, сатори.

Видите, сколько всего можно наворотить вокруг коротенького стишка.

В общем, готовьтесь к прыжку лягушки. Легко вам с нею не будет.