МОИ ЛЮБИМЦЫ-1

У меня есть любимые персонажи из прошлого. Это вовсе необязательно важные исторические фигуры – просто кто-то симпатичный, или смешной, или трогательный. В общем – живой. Буду время от времени знакомить вас со своими фаворитами.

Начну с князя Дмитрия Евсеевича Цицианова (1747 - 1835), легендарного вруна и фантазера, которого называли русским Мюнхгаузеном. Вообще-то он грузинский Мюнхгаузен, из рода Цицишвили. Наверное, Георгий Данелия снял бы про него классный фильм по сценарию Резо Габриадзе. 

Когда князя заносило (а это происходило постоянно), он рассказывал невероятно вдохновенные небылицы. Многие из них запечатлены потрясенными современниками. Вот мои самые любимые - по памяти.

1. Шел как-то его сиятельство морозной порой по улице, и остановил его нищий, попросил милостыни. На беду у князя не оказалось при себе денег. Тогда он снял бекешу, надел на «нещасного» и пошел себе дальше. Вдруг сзади кто-то хлоп по плечу. Оборачивается – Господь Бог Саваоф. Говорит: «Князь, ты много грешил на своем веку, но за сие деяние Я всё тебе прощаю и ввек тебе его не позабуду».

2. Однажды в присутствии Цицианова некий помещик, увлекавшийся пчеловодством, стал расхваливать своих замечательных пчел. Долго слушать князь не умел. «Э, да разве в России пчелы? – прервал он. – То ли дело в Грузии. Каждая величиною с воробья, то-то меду приносят!». «Да какие же, позвольте узнать, у вас в Грузии улья? - заинтересовался помещик. – Расскажите!». Цицианов, ничего не понимавший в ульях, пожал плечами: «Такие же, как здесь». «Помилуйте, а как грузинские пчелы в них протискиваются?!». Все с интересом ждали, как генерал будет выкручиваться.  «У нас в Грузии не то что здесь, - пренебрежительно молвил его сиятельство. – Коли прикажут – хочешь не хочешь, а лезь».

3. Вот еще чудесное. По уверениям князя, у него в деревне крепостная баба родила семилетнего мальчика, и первые слова новорожденного были: «Дай водки!».

Я вот о чем печалюсь, когда читаю анекдоты про завирального князя. «Есть лгуны, которых совестно называть лгунами: это своего рода поэты», - сказал про него П. Вяземский. Да не поэты, Петр Андреевич, не поэты! Эх, если б человек со столь богатым воображением жил на двести лет позже, да если б его учили не всякой чепухе вроде маршировки под барабан и вольтижировке, а отдали в Литинститут, какой из Цицианова получился бы писатель-фантаст!  В восемнадцатом столетии и жанра-то такого еще не было. 

Пропал талант, пропал без пользы.