Страничка Бориса Гребенщикова

БГ

1 февраля 2025 г.

Аэростат. Химолк

Здравствуйте!

Вчера и сегодня мы празднуем Химолк, День Святой Бригитты, а вернее — Белой Богини, День Великой Матери Мира, да пребудет с нами ее благословение. Поэтому в ее честь буду сегодня делать то, что берет за сердце.

То есть читать вам стихи, любимые положения квантовой физики, и ставить свои самые любимые песни.

Silly Wizard — The Valley of Strathmore

Начну издалека.

В любом городе, где бы я ни оказывался, я всегда стараюсь зайти в художественный музей; согреться истиной, которая не может быть выражена словами.

Хорошие картины напоминают мне, что важно не сколько то, что ты видишь, а то — как ты это воспринимаешь: какое чувство эта картина, или песня, или стих, рождает в тебе.

Говорят, что обитатели ада всегда видят вокруг запустение и мерзость. Обитатели рая — свет и красоту. Как писал Бернард Шоу: «Пропасть между раем и адом — это разница между ангельским и дьявольским характером». Бывают ли пропасти, менее преодолимые?

Для того и существует искусство. Много людей видели зиму, но никто не смог передать ощущение от зимнего дня так, как это делали в своих картинах Писарро, Моне или Грабарь. И благодаря их картинам ощущение зимней красоты остается в нас навсегда.

То же самое относится и к музыке. Не зря Леонардо да Винчи считал, что живопись и музыка — сестры. И та и другая минуют сферу выражаемого словами.

Роберт Фрипп написал на днях: «Музыка — это высшая сила, говорящая с нами. И внутри нас есть нечто высшее, что осознает это, резонирует с этим и, возможно, даже откликается, отвечает. И что нечто высшее в музыке и в музыканте неотделимо от чего-то высшего в слушателе».

Слово в слово, как это сказано в Упанишадах — священных книгах древней Индии. Как Брахман и Атман.

Для этого и существует искусство — разбудить в нас осознанность высшего — или умение видеть красоту в своей жизни.

Maddy Prior — Rosettes

А если говорить о поэзии…

Быть поэтом, как говорил Роберт Грейвс, это состояние, а не профессия.

Поэзия началась в эпоху матриархата и получает свое волшебство от Луны, а не от Солнца. Никогда не говорите «публика». Если поэт пишет не ради денег, сама идея существования публики кажется неверной; потому что у поэта нет и не может быть публики. Он всегда говорит с одной Той, которая его слышит.

Вот как писал тот же Грейвс:

Даже в ноябре, жесточайшем из времен года,

Нам даровано такое чувство

Ее обнаженного великолепия,

Что мы забываем жестокость и предательство,

И нам всё равно — где ударит следующая молния.

Donovan — Catch the Wind

Тут-то и пригождаются нам знания об устройстве мира; знание о том, что есть мир видимый и невидимый; невидимый, но не менее от этого реальный — как гравитацию и магнитные поля никто не видит, но они определяют нашу жизнь.

Недавно оставивший этот мир мастер трансцедентальной медитации, великолепный режиссер Дэвид Линч, сказал однажды: «В каждом из нас есть океан чистого вибрирующего сознания; современные физики называют это чистое сознание единым полем. Всё материальное возникает из этого поля. У этого поля есть свойства — это блаженство, разум, творчество, универсальная любовь, энергия, мир. Ты ныряешь в него и оживляешь его собой, разворачиваешь его, оно растет — и в итоге этот рост сознания называется просветлением.

В тебе растет интуиция. Это поле — поле чистого знания. Ты оказываешься в нем, и начинаешь естественно знать, что делать дальше: это как океан решений. Ты испытываешь радость от того, что делаешь, радость от жизни. Люди начинают выглядеть как друзья, а не как враги; мир становится прекрасным; и это то, кто мы есть на самом деле; на этом уровне жизни все мы — единое целое».

Lumiere — My Dearest Dear

Так как же все-таки устроен мир?

В 80-е годы один из важнейших физиков-теоретиков нашего времени Дэвид Бом разработал картину Вселенной, основанную на странной способности элементарных частиц сообщаться друг с другом мгновенно, вне зависимости от расстояния, их разделяющего, и каким-то образом знать положение, скорость и другие характеристики друг друга (что в механической ньютоновской Вселенной было бы невозможно).

Бом говорит, что существует внутренний порядок бытия. Это значит, что разделенность, обособленность нашего пространственно-временного мира, по его определению «выраженный порядок», — это иллюзия, создаваемая нашими чувствами. Под этим внешним, «выраженным» порядком существует более глубокая реальность, внутренний порядок, существующий вне всякого времени и пространства; бесконечный и единый, обладающий тем, что Бом называл нетронутой целостностью.

Из этого Бом заключал, что элементарным частицам не нужно сообщать информацию о себе другим частицам, что их раздельность — иллюзия. В действительности они — аспекты одного и того же.

Не об этом ли говорят не только Дэвид Линч, но и мистики всех времен — все мы аспекты одного и того же? Все мы едины.

Dick Gaughan — Jock o' Hazeldean

Земля вся синяя как апельсин

Отныне заблужденье невозможно

слова не лгут

Они не позволяют больше петь

Лишь понимать друг друга в поцелуях

Безумцы и объятия любви

Она ее с моими слитые уста

Все тайны все улыбки

И снисходительность одежд

Прикрывших наготу.

Цветут как травы осы

Заря себе на шею надевает

Ожерелье окон

Под крыльями упрятана листва

Все солнечные радости твои отныне

Все солнце на земле

На всех дорогах красоты твоей.

Kate Rusby — Sweet Bride

И вот в свете предыдущего стихотворения… Зачем знать, как устроен мир? Для того, чтобы знать, как себя вести.

Когда ребенка учат, что нужно вести себя хорошо, а все вокруг поступают иначе, ребенок вскоре замечает разницу, перестает верить в то, чему его учат в теории и начинает поступать, как все вокруг. Когда же мы знаем, что есть законы, управляющие миром, то мы не станем поступать вопреки им. И, может быть, уникальность именно нашего времени в том, что законы справедливости, выработанные за тысячелетия человечества, перестают пользоваться уважением и соблюдаться. Авторитетов нет, верить больше некому, и каждый должен в своей жизни разобраться сам: кому верить и как нужно жить.

Все мы — единение земного и божественного, как сказано во всех священных книгах.

Но об этом недостаточно прочитать в книге. Чтобы осознать это, нужно почувствовать и пережить самому. По словам шведского ученого и духовидца 17-го века Сведенборга конечный человек «может ощутить вкус бесконечного благодаря любви или восторгу, порожденному любовью».

Сподвижник Гурджиева, математик и философ Петр Успенский, замечал: «Любовь — это космический феномен; любовь — это путь к святому».

Любовь позволяет нам увидеть внутренний порядок вещей.

Это прозрение знакомо поэтам всех веков: в любви по благословению Матери Мира мы приближаемся к встрече с Божественным.

И бесконечная печаль, известная всем любящим, проистекает из кажущейся невозможности жить в материальном мире по законам света.

Jethro Tull — Requiem

Но даже если это представляется невозможным, из этого не следует, что не нужно пытаться этого делать. Обдумывая всё вышесказанное, понимаешь, что — что бы ни происходило в окружающем мире — всё в надежных руках, и ничто не отменяет достойного поведения. И жизнь по законам света всегда открыта для каждого из нас.

А значит — всё точно, как было всегда.

Делай, что должен и будь, что будет, потому что, исходя из истории человечества, все происходившие с человечеством катастрофы всегда приводили к новому периоду красоты и силы; а значит —в итоге всё равно всё будет правильно. И именно поэзия — что бы с нами ни происходило — не устает нам об этом напоминать. Напоминать о тайне жизни, неизъяснимо в нас горящей и необходимости сохранять этот свет в чистоте.

Поэтому мы празднуем сегодня Ту, кто дает жизнь и вдохновляет поэзию.

Fairport Convention — Farewell, Farewell

Но, вообще говоря, всё важное происходит в глубине сердца; слова тут бессильны и все рассуждения людей по поводу Великой богини со стороны всегда выглядят просто так:

Помню я тебя ребёнком,

Скоро будет сорок лет;

Твой передничек измятый,

Твой затянутый корсет.

Было в нём тебе неловко;

Ты сказала мне тайком:

«Распусти корсет мне сзади;

Не могу я бегать в нём».

Весь исполненный волненья,

Я корсет твой развязал…

Ты со смехом убежала,

Я ж задумчиво стоял.