Сергей Гандлевский. «Дорога №1 и другие истории»

Мы продолжаем публиковать книгу книгу Сергея Гандлевского «Дорога №1 и другие истории». Книга будет публиковаться долго, больше месяца. Напомним, что эту рубрику мы специально сделали для российских читателей, которые лишены возможности покупать хорошие книжки хороших авторов. Приходите каждый день, читайте небольшими порциями совершенно бесплатно. А у кого есть возможность купить книгу полностью – вам повезло больше, потому что вы можете купить эту книгу и еще три других, поскольку это четырехтомое собрание сочинений Сергея Гандлевского. 

Читайте, покупайте, с нетерпением ждем ваши комментарии!

Редакция Книжного клуба Бабук

27 секунд

(Написано для одного несостоявшегося начинания)

Задача – с чувством, с толком, с расстановкой расписаться в собственной трусости – из числа неразрешимых. «Писать свои Memoires заманчиво и приятно. Никого так не любишь, никого так не знаешь как самого себя. Предмет неистощимый. Но трудно. Не лгать – можно; быть искренним – невозможность физическая. Перо иногда остановится, как с разбега перед пропастью – на том, что посторонний прочел бы равнодушно. Презирать (braver) суд людей не трудно; презирать суд собственный невозможно» – (Пушкин – Вяземскому, от 12 сентября 1825 г.)

Вот именно! Легко читателю: пробежал по диагонали на сон грядущий чью-то постыдную исповедь, зевнул – и на боковую, а автору с этим жить. Кстати, я намеренно написал постыдную, а не позорную – «дьявольская разница»!

Стыд в родстве со внутренней стужей и отвратительным одиноким перечитыванием собственных художеств. А самолюбивые муки позора – «всего лишь» страх огласки, вынесение сора из избы! Каким пустяком в сравнении с неизбывным стыдом кажется суетливый позор, но сколько на счету этого мелочного переживания преступлений! Взять хоть убийство на дуэли длинноволосого кудрявого рифмоплета, раз уж я то и дело ссылаюсь на Пушкина.

* * *

А теперь по неписанным законам эссеистики пробил час случая из жизни – человеческой, так сказать, красочки. Замысел сборника ведь как раз и состоит в том, чтобы сделать тайное явным!

Дудки!

Здесь есть риск впасть в отрицательную гордыню и ненароком оказаться в положении Фердыщенки из «Идиота»: промахнуться и сознаться не в обаятельной слабости, а в чем-то вовсе скверном.

Не говоря уже о том, что имеется в такого рода покаяниях маленькая хитрость, даже не одна. Человек кающийся убивает сразу двух зайцев: обнуляет грех, а попутно сам любуется, и другим предлагает полюбоваться на свою совестливость. Так что – нет!

* * *

Лучше – несколько общих мест. С биологической точки зрения человеческие пороки – трусость, похоть, жадность, жестокость и проч. – самые что ни есть природные достоинства, поскольку обеспечивают приспособление и выживание. «Жук ел траву, жука клевала птица, хорек пил мозг из птичьей головы...» (Н. Заболоцкий). Отказываясь идти на поводу доисторических навыков, мы сопротивляемся миллионам лет естественного отбора – это, надо полагать, очень непросто.
В каждом чувстве немало разновидностей: для одного любить значит жертвовать своими интересами, а для другого – тиранить. Вот и трусость трусости рознь. Так что ни про себя, ни про других мы не можем сказать с уверенностью, кто на чем сломается – поэтому пожалеем друг друга, какие мы бедные-несчастные с каплей на носу и косноязычным пересказом 66-го сонета на устах!

* * *

В лучшей книге на свете, «Хаджи-Мурате», Лорис-Меликов, адъютант Кавказского наместника князя Воронцова, записывает со слов героя повести историю его жизни. Тот доходит до коварного убийства своего названого брата – ханского сына. «Хаджи-Мурат остановился, загорелое лицо его буро покраснело, и глаза налились кровью.

– На меня нашел страх, и я убежал.
– Вот как? – сказал Лорис-Меликов. – Я думал, что ты никогда ничего не боялся.
– Потом никогда; с тех пор я всегда вспоминал этот стыд, и когда вспоминал, то уже ничего не боялся». О как!

Мне-то обычно задним числом кажется, что будь в моем распоряжении хотя бы секунд 25-27 на обретение самообладания, я бы не сплоховал. Вероятно, смелым людям, чтобы собраться с духом, нужно меньше времени.

Люди робкого десятка, давайте с восторгом относиться к проявлению чужой отваги! Храбрый человек не меньшая редкость, чем Майя Плисецкая или Иегуди Менухин!

А завершу я миниатюру на эту щекотливую тему строками Омара Хаяма*. Правда, речь в рубаи идет не о житейском малодушии, а о метафизических терзаниях, но все-таки –

Нет ни рая, ни ада, о сердце мое! 
Нет из мрака возврата, о сердце мое!
И не надо надеяться, о мое сердце!
И бояться не надо, о сердце мое!

2021

* Перевод Германа Плисецкого, однофамильца или родственника помянутой великой балерины.

Купить книги Сергея Гандлевского
Том I | Том II | Том III | Том IV