Сергей Гандлевский. «Дорога №1 и другие истории»

Мы продолжаем публиковать книгу книгу Сергея Гандлевского «Дорога №1 и другие истории». Книга будет публиковаться долго, больше месяца. Напомним, что эту рубрику мы специально сделали для российских читателей, которые лишены возможности покупать хорошие книжки хороших авторов. Приходите каждый день, читайте небольшими порциями совершенно бесплатно. А у кого есть возможность купить книгу полностью – вам повезло больше, потому что вы можете купить эту книгу и еще три других, поскольку это четырехтомое собрание сочинений Сергея Гандлевского. 

Читайте, покупайте, с нетерпением ждем ваши комментарии!

Редакция Книжного клуба Бабук

Благодарность

Будем считать, что я уже рассказал для затравки какой-нибудь подходящий случай из жизни, разумеется, в подчеркнуто безыскусной яснополянской манере («раз мальчик подарил беззубому старику яблоко, а тот ему и скажи…»).

Шутки шутками, но выслушивать изъявления признательности приятно. Правда, Иисус учил делать добро, не рассчитывая на благодарность – “…когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая”.

Достоевский гораздо снисходительней Евангелия, и в его понимании задача существенно упрощена: «вдвое надо быть деликатнее с человеком, которого одолжаешь...» 

Действительно, вовсе не брать в расчет признательность выше человеческих сил: разве не обидно, если прохожий сбивает тебя с шага и хода мысли вопросом «как пройти туда-то?», а выслушав ответ, удаляется молча. Так бы и крикнул ему в спину: «А “спасибо” кто говорить будет, Пушкин, что ли?» Пушкин, кстати сказать, очень серьезно относился к таким вещам – жене он писал: «…я не хочу, чтобы могли меня подозревать в неблагодарности. Это хуже либерализма*». 

Впрочем, трудное христианское требование – не ждать воздаяния за добро – как-то само собой выполняется, когда человек не обременен благотворительной сверхзадачей, а просто-напросто сосредоточенно делает свое дело. Позволю себе одно прозаическое предположение. Неправильно понимать всякую приятную или полезную людям деятельность как альтруистическую по замыслу. Хороший врач, прежде всего, борется с недугом как таковым и при этом может быть мизантропом. И так далее: хорошие профессионалы – от сапожника до поэта – вправе вовсе не иметь в виду человеколюбия; они могут всего лишь стараться сделать свою работу безупречно, а еще лучше – превзойти себя. А уж их собственно человеческие качества – какие есть. (Судя по воспоминаниям, Чехов, например, был прекрасным человеком, а Гоголь – отталкивающим, что не мешает нам восхищаться сочинениями обоих.) Но если, в придачу к таланту, врач или сапожник, или поэт обаятелен, неглуп и воспитан, – честь ему и хвала!

Получается, раз кто-то трудится в свое удовольствие, а не для нас с вами, его уже и благодарить не за что? Не получается! Благодарность (как и уважение) не только автоматическая реакция на какие-либо объективные благодеяния или заслуги – в не меньшей мере прилив этих чувств свидетельствует о принципиальной способности человека испытывать высокие эмоции. Один товарищ моей молодости был настолько склонен к благодарности, что даже мысленно благодарил небо за хорошую погоду. 

В программном стихотворении «Я входил вместо дикого зверя в клетку…» Иосиф Бродский вспоминает собственное прошлое, нередко безрадостное и исполненное всевозможных мытарств, но, вопреки ожиданиям, завершает стихотворение строками –

Но пока мне рот не забили глиной,
из него раздаваться будет лишь благодарность.

Очень понятно чувство благодарности за сам факт своего существования: ведь мы, современники – люди, животные и растения – даже не капли, а мельчайшие брызги жизни в бездне абсолютного небытия. Хотя именно эта разновидность благодарности не выдерживает испытания логикой: кто бы тогда огорчался, что промахнулся мимо жизни? Некому было бы огорчаться.

Иногда хочется благодарить Не-Знаю-Кого за красивый вид или за какой-нибудь шедевр искусства, или избавление от напасти – вполне молитвенный порыв. Религиозное чувство сплошь и рядом держится на чувстве подобной благодарности, которую необходимо излить на какого-нибудь Автора гармонии, Подателя милосердия**.
Но такая благодарность парадоксальным образом предполагает и согласие с безжалостным и несправедливым устройством мира, как об этом пишет Александр Блок:

За мученья, за гибель – я знаю –
все равно: принимаю тебя!

Бывает, правда, что наоборот неблагодарность – главным образом в адрес Создателя – продиктована лучшими чувствами: состраданием к обездоленным и обреченным на муки и ужасом перед безумным порядком вещей (краткий перечень его несовершенств – в шекспировском сонете № 66). Возвращая свой билет Творцу, Иван Карамазов совершает, конечно, демонстративный акт неблагодарности. Как и лирический герой Лермонтова в известном стихотворении с дерзким и надрывным названием «Благодарность»:

За все, за все тебя благодарю я:
За тайные мучения страстей,
За горечь слез, отраву поцелуя,
За месть врагов и клевету друзей;
За жар души, растраченный в пустыне,
За все, чем я обманут в жизни был...
Устрой лишь так, чтобы тебя отныне
Недолго я еще благодарил.

Но в подавляющем большинстве случаев неблагодарность объясняется не возвышенными идейными причинами, а самым вульгарным бескультурьем и худо говорит о человеке. Пример такой расхожей и низменной черной неблагодарности вкупе с ненасытностью – поведение старухи из «Сказки о рыбаке и рыбке».

Поэтому неблагодарность справедливо считается большим грехом. Но и это не все. Есть в неблагодарности, кроме безобразия, неправота по существу. Ведь когда человек благодарит, он в совершенно не унизительной для себя форме признает чистую правду, а именно: что каждый из нас – чадо праха, изъян на изъяне, и, если бы не всевозможная помощь, плохи были бы наши дела. Положа руку на сердце, разве это не так?

Не говоря уже о том, что благодарить обычно в радость, и несметные эти «merci», dziękuję (дженкуе), «thank you», «მადლობა» (мадлоба), «спасибо», «grazie» и т. д. и т. п. привносят в здешнюю юдоль печали нечто обжитое и добрососедское. 

Так что благодарю за внимание.

* Для Пушкина понятие «либерализм» могло ассоциироваться со сравнительно недавними кровавыми событиями – Французской революцией и последующими наполеоновскими войнами; отсюда и анахроническое словоупотребление.

** Главное таинство христианской Церкви, причастие, по-гречески – евхаристия, что в переводе означает "благодарение".

Купить книги Сергея Гандлевского
Том I | Том II | Том III | Том IV