ПЕРЕПИСЫВАЕМСЯ С СЕРГЕЕМ ГАНДЛЕВСКИМ

У нас вышел последний, четвертый том сочинений Сергея Гандлевского: "Заметки и очерки об отечественной литературе". 

https://babook.org/store/311-ebook 

Литератор, пишущий о других литераторах, это совершенно особенный жанр, и Сергей Маркович, по-моему, владеет им лучше всех современников. Лично для меня каждый из этих очерков (и вот этих видеолекций https://arzamas.academy/themes/gandlevsky ) был событием.

Завершаем и нашу переписку. Вот ее последний фрагмент. 

4. Сентябрь 2024

Г.Ч.

Окей, давай про разорение жизни и вещество радости.

 Человек запрограммирован на долгую жизнь, со всеми четырьмя временами года. Я это стал понимать только теперь. Самые главные уроки получаешь осенью. А не исключаю, что и прямо 31 декабря. Я помню, как был в больнице у матери в самый последний день.  Еле ворочая языком, она пыталась мне что-то втолковать. «Как ты не понимаешь, как ты не понимаешь», - повторяла она, но так и не закончила. Может, придет время – пойму.

Уже сейчас, в середине моего ноября, я, например, ловлю себя на том, что у меня к жизни все меньше претензий и всё больше благодарности. Если было что-то хреновое, то как правило из-за меня самого. Жизнь устроила мне какое-то испытание, а я не справился. Из-за этого, как говорится в анекдоте, на душе осадок. Или я не врубился, зачем оно было. А оно всегда зачем-то. 

Еще.  Мой основной сантимент сейчас – «с благодарностию: были». То щемящее чувство, с которым думаешь о том, что не вернется, и о тех, кто не вернется, на самом деле – моё «нажитое непосильным трудом», «мои года – мое богатство» и прочие банальности, которые перестают быть таковыми, когда пропускаешь их через себя. 

Если предположить, что есть некое место, откуда я пришел и куда вернусь, и вот меня там спросят те, кто еще здесь не побывал: «Ну, как оно там всё? Имеет смысл туда отправляться или на фиг эту турпоездку?» - я отвечу, как говорят про экстремальный туризм: «Ребята, это на любителя. Хорошего сервиса там не ждите, кормежка так себе, есть серьезные проблемы с криминалом, ну а всё же оно того стоит. Столько всего красивого, а главное – ощущаешь полноту жизни, и в результате начинаешь понимать, чего ты на самом деле стоишь».

Ты пишешь: война. И это, конечно, огромная беда для тех, кого могут убить, а для всего нашего с тобою круга - слом прежней жизни.  Причем у нас, российских карасей-идеалистов, нет даже привычного интеллигентского утешения: мол, это Режим плохой, а мы-то хорошие. «Хорошим русским», как ты знаешь, хейта достается ненамного меньше, чем Путину. Красивой позы не получается. 

Но я про войну скажу тебе еще вот что, довольно бессердечное. Шепотом. Она придала жизни каждого из нас значительность. Как всякое большое несчастье, она поднимает над обыденностью. Надо было решать не то, ехать ли  в этот укиенд на дачу, а Ехать или Не Ехать. И если Не Ехать, то как себя вести. 

И знаешь, кто бы там что ни плел про «хороших русских», я поведением нашего сословия доволен. И теми, кто добровольно, по убеждению, уехал, бросив дом, профессию, достаток – туда, где никто не ждет, никто не рад, никто не поможет. Я оцениваю это довольно высоко. А те наши, кто не смог или не захотел эмигрировать, ведут себя достойно и не пачкаются. Хотя желающих запачкаться много, и награждают за небрезгливость щедро. 

Это, конечно, разорение жизни, но лучше разорение, чем унижение. Унизиться ни один из тех, кто имеет для меня значение, не захотел. Ни за кого не стыдно.

С.Г.

Что-то, дорогой Гриша, в меня сегодня вселился дух противоречия, будто мне 14 лет. Как раз в 14 лет я недолго проучился в физико-математической школе, и помню, что физические законы проявляют себя «правильно» в условиях, которые принято называть «лаборатория», как я понимаю, - в идеальных, каких практически не бывает.

Так и высказанные тобой мысли, понятное дело, хороши, но не безоговорочно: жизнь мешает поставить чистый эксперимент.

Вот ты пишешь: «Человек запрограммирован на длинную жизнь, со всеми четырьмя временами года». Человек и сам, случается, рад так думать, а потом оступается, поправляя со стремянки гардины, и вместо золотой осени – полное безобразие. Причем это сплошь и рядом, а не только у литературных персонажей: средь бела дня, на безлюдной улице, на пешеходном переходе… Да зачем кивать на кого-то: и в твою жизнь недавно вошел, тьфу-тьфу-тьфу, ненадолго арзамасский ужас.

Про благодарность согласен: за полноценное детство, за ярких людей, которые водили со мной знакомство и даже дружбу, за искусство и красоты природы, от которых перехватывает дыхание, за то, что я все это осознаю.

Гриша, но положа руку на сердце, мы ведь и не страдали по-настоящему, наша благодарность недорого стоит – в устах Шаламова, к примеру, она бы звучала гораздо убедительней.

Помню, как-то я доказывал, что все идет человеку на пользу, и обратился за подтверждением к Грише Дашевскому, мол, ты ведь не о чем не жалеешь. «Жалею», - ответил он тихо, а я чуть сквозь землю от стыда не провалился.

Я думаю, что нам (тебе и мне) крупно повезло, потому что внешние обстоятельства не особенно сильно вторгались в нашу жизнь и не калечили ее, а мы по большей части сами, - я с тобой в этом абсолютно солидарен, - были причинами своих неприятностей.

Пойми меня правильно: и благодарность – прекрасное чувство, и «счастие – лучший университет», но ведь и Чехов прав, что за каждой дверью должен стоять горевестник с молоточком.

Мой приправленный последними событиями жизненный опыт еще раз убеждает меня в правоте слов Зощенко, что люди в хороших условиях – хороши, в плохих – плохи, в ужасных – ужасны. Героические исключения лишь подтверждают это правило.

И еще: чем дольше живу, тем больше убеждаюсь, что интеллект играет в жизни людей такую мизерную роль, что о свободном выборе как-то неловко и говорить. Поэтому я очень чту традицию: устроил пикник в лесу – убери за собой, не из любви к природе или человеколюбия, а в силу привычки и т. д. 

Сейчас найду цитату про традицию из писем Лескова. Нашел. Хорошие слова, но для лозунга не годятся, потому что не упрощают длительную и сознательную работу по созданию привычки: «Себя совсем переделать, может быть, и нельзя, но несомненно, что намерения производят решимость, а от решимости усилия, а от усилия привычка, и так образуется то, что называется “поведением” …»

Перечитал это письмецо: и впрямь какая-то подростковая херня, извини.

Г.Ч.

А разве я писал, Сережа, что запрограммированность на долгую жизнь является гарантией долголетия? Потому-то человек обычно и боится смерти - страшно не дожить своё. Старики, как ты знаешь, помирать не боятся. 

И разве я писал, что благодарность к прожитому – это нечто общеобязательное? Поверь, я очень хорошо знаю и понимаю, что мне сильно и часто незаслуженно везло, что я не один раз получил от жизни щедрые, не по заслугам подарки. Ну так ведь и благодарность испытывают не за то, что тебе выдано по заслугам, а за то, что упало с небес. Так что ты мне совершенно не противоречишь, просто я видимо недостаточно ясно объяснил, что мои ощущения сугубо персональны и на обобщение не претендуют. (За исключением того, что жить долго и помереть от старости лучше, чем свалиться со стремянки во цвете лет). 

Поправлю я и Зощенко. Его суждение применимо к большинству людей, но ты отлично знаешь, что есть индивиды, которых никакими ужасными условиями не испортишь, как есть и обратные – кого никакими прекрасными условиями не исправишь.

То же скажу и тебе по поводу мизерной роли интеллекта в жизни людей. Опять-таки смотря каких. Как тебе известно, были умники, которые исключительно от интеллекта на себя даже руки накладывали. «Самоубийство с рассудка» называется. Или старушку-процентщицу из логических видов рубили топором по голове. Так что не наговаривай на интеллект. 

Расскажи-ка мне лучше вот про что. 

Я тут недавно отвечал на вопросы читателей. Один был такой: 

«Если одним словом для каждого возраста, что по-вашему самое главное в жизни в 10 лет? 20? 30? 40? 50? 60? 70?».  

Я ответил так:

«Десять лет. АВТОНОМИЗАЦИЯ. То есть осознание себя как автономной вселенной. 

Двадцать. ГОРМОНЫ. Ну, понятно. 

Тридцать. ВЗРОСЛЕНИЕ. Кто в этом возрасте не ушел из детства, уже вряд ли потом получится.

Сорок. ФОКУСИРОВКА. На том, что для тебя главное.

Пятьдесят. РЕВИЗИЯ. Если ты недоволен своей жизнью, можно взять новый старт.

Шестьдесят. ОТШЕЛУШЕНИЕ. Всего лишнего и мешающего.

Семьдесят (скоро уже). МУДРОСТЬ (hopefully). В случае неудачи можно перенести на восемьдесят». 

Как бы ответил ты? Особенно меня волнует мудрость на семидесятилетие, мне уже мало времени остается, а ее, суки, всё нет. У тебя с нею как?

С.Г.

Десять лет. РАДОСТЬ. Лад с миром, защищенность, родительская любовь.

Двадцать лет. УСЛОЖНЕННОСТЬ. Много страданий, но они во многом надуманные, хотя есть и подлинные.

Тридцать лет. ЧУВСТВО ДОЛГА. Пришло осознание того, что, если и впредь уклоняться от ответственности, на душе будет совсем пакостно.

Сорок лет. САМОУТВЕРЖДЕНИЕ. Понемногу приходит вера в свои способности – большее спокойствие, но и большая требовательность к себе.

Пятьдесят лет. Наверное, БУДНИ, наверное, неплохие: семья, друзья, работа.

Шестьдесят лет. Постепенное ОСВОБОЖДЕНИЕ от зависимости от людского мнения.

Семьдесят лет. Снова РАДОСТЬ жизни и одновременно грустный и насмешливый переполох, что все уже кончается, а ты только-только входишь во вкус.

Мудрость? Есть ощущение многоопытности, но оно запросто уживается с раздражительностью, обидчивостью, мелочностью и целым букетом подобных эмоций.

Г.Ч.

Интересно, что совпали мы только на рубеже «60».

А то, что ты пишешь про «70», вероятно и есть первые бонусы слова на букву «М».

Желаю нам с тобой, дорогой Сережа, чтобы ты делился со мной впечатлениями по пересечению многих последующих десятилетних рубежей. Чтобы каждая следующая вершина была выше предыдущей. И чтоб мы при этом друг друга не спрашивали: «А кто Вы вообще такой и почему Вы вдруг решили мне написать?».