Леонид ПарфёновВодка «Рыковка»
После 10 лет запрета советская власть возобновляет в стране производство водки, сделав его госмонополией. Впредь будет одновременно идти борьба за пополнение бюджета и против алкоголизма.
В России с 1914 года действовал «сухой закон». Большевики царский запрет продлили. С 1920-го начались послабления: разрешили производство и продажу вина, затем пива, которое государственные и частные заводы в изобилии варят при нэпе. После страшного голода (см. 1921) первый же богатый урожай 1922 года порождает бум самогоноварения из пшеницы и ржи. За него ужесточают ответственность; за два года конфискуют свыше 300 тысяч аппаратов, но изготовление на деревне самогона остается массовым. В городах на рынках бутылями мутноватого напитка торгуют почти открыто. Государство решает само делать крепкое спиртное, и главный довод: раз все равно пьют, то пусть проверенного качества.
В конце 1924-го выпускают, будто на пробу, первую казенную водку — 30-градусную. У Михаила Булгакова (см. «Дни Турбиных», 1926) в «Собачьем сердце» ее именуют «ново-благословенной». Сам автор в дневнике отмечает, что советская водка получилась на 10 градусов слабее царской, хуже на вкус и в четыре раза дороже. С 1925-го в ходу канонический 40-градусный стандарт, это уже настоящая «рыковка». Госмонополия официально установлена правительством, предсовнаркома Рыковым (см. 1924) подписаны регулирующие алкогольный рынок документы — логичное прозвание. С прежних долей ведра перешли на метрическую систему, водка разливается в бутылки по 0,5 литра и по 0,25 — это «четвертинка» или «чекушка». Сначала горлышки поверх прокладок заливают сургучом. С конца 1920-х и до «винтовух» (см. «Пшеничная», 1977) применяется только «бескозырка», крышечка из фольги с язычком, потянешь — бутылку откроешь. Закрыть «бескозыркой» снова нельзя — изначально предполагается, что содержимое выпивают зараз.
Надежная поллитровка за 1 рубль быстро вытесняет в городе самогон неизвестного происхождения по 70 копеек за тот же объем. Для деревни казенная водка дорогая, себестоимость самогона раза в 4 ниже, а в отдаленных местах магазинов вовсе нет. Самодельное спиртное остается у крестьян традиционным угощением, платой за помощь, подношением начальству. Вскоре с самогоном для личных нужд (без продажи) бороться перестанут.
Большевистская пропаганда еще до революции объясняла: «царизм спаивает народ», — и теперь само понятие «советская водка» кажется аморальным. Вводя госмонополию, правительственные чины полагали, что как хозяева положения они смогут ограничивать производство. Предложение наркома финансов Сокольникова — до трети довоенного уровня. Но уже в 1927-м потребление на душу населения (6,3 л) достигает 70 % от 1913 года. В доходах бюджета доля водки — 12 % против 26,5 % в 1913-м. Тогда же Сталин, принимая международную рабочую делегацию (в это время еще действует «сухой закон» в США), называет прибыль от водки в СССР: 500 млн рублей в год при всех годовых государственных капвложениях в 800 млн. По словам Генсека, благодаря этому не пришлось идти «в кабалу к капиталистам» — брать кредиты на Западе. У Сталина намерение «постепенно свертывать производство водки», чтобы «затем ликвидировать вовсе».
Но в дальнейшем будет только рост. Вопреки культпросветработе, поднявшей сознательность класса-гегемона, свободный советский пролетарий напивается, как и угнетаемый при капитализме: в день получки и по выходным. На селе, как и до революции, пьют пока меньше — по церковным праздникам и собрав урожай, — но затем эта «грань между городом и деревней» стирается. Исторический рекорд потребление алкоголя СССР установит в 1970-х и продолжит подъем вопреки грозным антиводочным постановлениям (см. 1972). Про их безрезультатность сочинят песню:
И в борьбе с зеленым змием
Побеждает змий.
