Анна БерсеневаМОЯ ЛИТЕРАТУРНАЯ ПРЕМИЯ. ВАЛЕРИЙ БОЧКОВ
НЕИЗМЕННАЯ СЕРДЦЕВИНА
В новом своем романе «Рисунок пеплом» (Торонто: Litsvet. 2024) Валерий Бочков не позволяет читателю устроиться в им же самим предлагаемой матрице. Книга начинается историей времен гитлеровского рейха, ужас которой усиливается документальными материалами о газовых камерах и экспериментах доктора Менгеле. Естественно, читатель предполагает, что ему будет предложено увидеть жизнь извращенным взглядом центрального персонажа этой истории - надзирательницы Дахау и Освенцима Ильзы Дункель. В детстве ей изуродовали душу и тело, а теперь она уродует душу и тело людей, находящихся от нее в смертельной зависимости.
И читатель как будто бы не ошибается - автор действительно предлагает заглянуть в ее самооправдывающее сознание:
«Ильза знает наверняка: реальности не существует. То, что принято называть реальностью, на самом деле является временем. Человек в состоянии удержать в своём сознании лишь три секунды реальности. Реальность существует три секунды, она появляется из ниоткуда и проваливается в никуда. Три секунды. Каждые три секунды человек меняется, он получает новую информацию в виде образов и запахов, ощущений и эмоций — каждые три секунды человек рождается заново. Ещё Ильза знает: если ложь повторять снова и снова, то она постепенно становится правдой для тебя самого. У времени есть удивительное качество — время отделяет тебя от других, но оно же отделяет тебя от себя самого. Ильза пятилетней давности, даже прошлогодняя Ильза — это не Ильза сейчас. В эти три секунды».
Но дальше повествование резко меняется - его фокус перемещается на другого героя. Влечение Ильзы к подростку, который буднично работает «при лагере», до поры до времени не интересуясь, чем занят работодатель, определяет собою всю его жизнь, и именно это становится главной темой романа.
Этот подросток после войны становится писателем. В подтверждение приводится его эссе «Коронация хама», его интервью, его лекция в Веймарском университете «Роман: смерть жанра». И если сложность сознания лагерной надзирательницы, исходя из исторического понимания того, что собой представляли эти люди в реальности, воспринимается скорее как литературная условность, то художественность сознания писателя Хейнера Штернберга не кажется преувеличением - Валерий Бочков воспроизводит его с неоспоримой достоверностью. Вот берлинский грач «пялился на меня, голову так набок нахально наклонив, весь литой и блестящий, точно из оружейной стали выкованный. А после захлопал крыльями и унёсся хохоча в сторону озера». Вот писатель приезжает в маленький греческий городок: «Потный и небритый, в мятой рубахе и пыльных ботинках, я побрёл вверх по ступеням: испуганный и униженный — всё как всегда, к тому же сегодня снова была суббота. Мой измождённый ангел толкал меня в спину — или то был бес? Подошвы шаркали по камню, шаг за шагом мы приближались к дому. Чего я ждал все эти годы? Если хладнокровной рукой соскрести с картины слои краски: ультрамарин романтики, красный кадмий похоти, ревность лимонного оттенка, малиновый крап-лак обиды, то на холсте откроется рисунок — квинтэссенция композиции, её основа и суть. Суть, которую я умело прятал от самого себя, маскируя её то безумием, то страстью. Суть эта — месть».
Хейнер хочет отомстить Ильзе за то, что самая большая страсть его юности и, как впоследствии выяснилось, всей его жизни соединилась для него с самым большим - мирового масштаба - злом. Но «осторожней со словами — одно и то же слово может иметь очень разные смыслы». Время уже разделило мальчика, сходящего с ума от соития с чудовищем, и знаменитого писателя, желающего отомстить за свое юношеское безумие. Цель произошедшей с Хейнером перемены не поддается осознанию, и невозможно ему дождаться справедливости, и месть его запаздывает.
Когда-то Ильза Дункель вела дневник, в который записывала все, что творилось с ней и что творила она.
«Если бы ангел спросил: какой смысл в твоих дневниковых записях, которые ты сжигаешь? Она бы ответила: такой же смысл, как и в человеческой жизни — ты рождаешься и исчезаешь без следа. Впрочем, Ильза уверена, что ангел не стал бы задавать столь глупый вопрос. Смысл лишь в трёх секундах. Остальное — призрачные химеры нашего воображения».
И роман, который написал Хейнер Штернберг, чтобы заставить Ильзу его узнать, называется «Рисунок пеплом». Но Валерий Бочков не подходит к творчеству так функционально, поэтому ему недостаточно лишь обозначить тленность всего происходящего в жизни вообще и совершенных человеком преступлений в частности. «Существует ли некая квинтэссенция, некая сердцевина, которая переходит неизменной из одного превращения в другое?» - спрашивает он вслед за Овидием. Этой сердцевины не находит в хаосе жизни писатель Хейнер Штернберг. Но его вымышленный роман в реальном романе Валерия Бочкова «Рисунок пеплом» - живой и сложный ответ на вопросы: можно ли жить после абсолютного зла, проехавшегося по твоей жизни? нужно ли жить после этого?
