Борис АкунинЛюбимые книги-6. ПРО ВОЙНУ
Впервые я прочитал «Войну и мир» в десятилетнем возрасте и очень себя зауважал – как-никак четыре тома.
Меня часто спрашивают во время встреч с читателями, как приучить детей к чтению. Обычно я рассказываю про то, как хитро поступила моя мать. Она была учительницей русского и литературы, умела манипулировать бедными детьми.
Мать считала, что не нужно бояться того, что ребенок прочитает слишком умные книги слишком рано. «Вот там стоят книги, которые тебе читать нельзя, потому что ты еще маленький, - показала она мне однажды на самую верхнюю полку, до которой я не доставал. – Не вздумай в них соваться». Ну и я, конечно, приставлял стул, брал оттуда все книги подряд и читал их, когда был дома один. Очень собой гордился.
Правда, в «Войне и мире» я читал только про войну, а всю остальную муру пропускал. (Моя жена, оказывается, в детстве читала наоборот: только про любовь. А философские рассуждения пропускали мы оба).
Я это к тому рассказываю, что впоследствии всю военную прозу я оценивал, сравнивая ее с «Войной и миром». Не так много книг выдержали столь суровый экзамен.
В списке – десять самых любимых. «Войны и мир» там нет, потому что мы с женой так и не договорились, о чем этот роман – о войне или о любви.
Здесь девять художественных произведений, созданных мастерами, и одно документальное повествование, написанное обыкновенным поручиком.
Даю по алфавиту.
Исаак Бабель. Конармия
Когда-то, читая эти рассказы, я восхищался стилем. В моем нынешнем состоянии бабелевский стиль меня несколько утомляет, а больше пробивает непричесанная, безобразная правда войны, которая в сочетании с ужасающей красотой Исторической Трагедии производит поистине завораживающий эффект. Хотя бабелевские дневники конармейской поры рисуют картину еще более пугающую и куда менее красивую.
Григорий БАКЛАНОВ. Июль 41-го года.
На мой взгляд, это было лучшее произведение советской «лейтенантской» прозы. Настолько честное, насколько это в те годы было возможно. Я был знаком с Григорием Яковлевичем, он воевал вместе с моим отцом. Так что могу сравнивать художественное и подлинное. Там всё правда. Только было еще страшнее.
Владимир БОГОМОЛОВ. В августе 44-го.
Эту книгу вы все знаете. Я ее люблю за щегольское жонглирование деталями, что создает эффект достоверности и присутствия – самая трудная штука в военно-историческом романе. Есть чему поучиться. (Я и поучился, спасибо).
Георгий Владимов. Генерал и его армия
Большой, неторопливый классический роман, пытающий описать войну честно, без героизации и демонизации. Читаешь и думаешь – наверное, именно так всё и было.
Сергей Мамонтов. Походы и кони
А это мой любимый поручик, белогвардейский Бабель – только без литературных изысков. Написано просто, бесхитростно, но так, что чувствуешь нарастающий ужас гражданской войны острее, чем от «Конармии» или «Тихого Дона». Потому и включаю этот мемуар в «художественный» список – за художественное воздействие.
Эрих Мария РЕМАРК. На Западном фронте без перемен.
Где мои семнадцать лет? Проведены за чтением Ремарка. Не перечитывал с тех пор ни разу, лелею воспоминание. В школе правду войны преподавали по «Молодой гвардии» и «Повести о настоящем человеке». А тут военный роман начинается следующим образом: «Мы стоим в девяти километрах от передовой. Вчера нас сменили; сейчас наши желудки набиты фасолью с мясом, и все мы ходим сытые и довольные».
Лев ТОЛСТОЙ. Севастополь в мае 1855 года. Севастополь в августе 1855 года
Черт-те что: бакенбардики, усишки, поза. А вот на тебе.
Начало настоящей, «взрослой» военной прозы. Шедевр. Откуда в этой графинечке, то есть в этом молоденьком графчике, картежнике, матерщиннике и бабнике, взялся – сразу – такой мощный талант, совершенно непонятно.
Ирвин ШОУ. Молодые львы
Роман, в котором можно жить. Другая война, не наша, но все равно страшная и величественная. Отличное чтение для старшеклассника. (А это очень высокий балл, потому что старшеклассника мало какой толстый роман зацепит и удержит).
Михаил ШОЛОХОВ. Тихий Дон
Любопытно, но не суть важно, кто написал этот великий роман. Все равно что спорить: Шекспир, не Шекспир. Читайте и радуйтесь. Если двадцатилетний мальчишка с четырьмя классами образования мог такое создать, тем оно поразительней. Роману сильно мешает «большевистская» линия, диковатая и примитивная, будто рогожная заплата на бархате, но даже она не может испортить общего эффекта. «Был целый мир, и нет его» – вот про что на самом деле этот роман.
Эрнест Хемингуэй. Прощай, оружие.
Хемингуэя я очень люблю, но не за романы, а за рассказы. Этот роман – лучший из «длинных» произведений писателя. Почти такой же хороший, как рассказы двадцатых годов.
